Глава седьмая
Все в сборе!
Карибское море, Золотой остров, июль 1686 года
Разбитый остов шхуны, крепко сжатый зубами рифа, время от времени колотили волны, и он, как живой, гулко и страшно стонал. Море хорошо поработало над кораблем, но Рик узнал его. Как узнал бы лицо друга или врага, обезображенное шрамами. Это был «Стейк», Керби Клейна.
Острые разломы скал и крошево камней надежно скрывали его от любопытных глаз. Впрочем, могло случиться и так, что кто-нибудь такой же ловкий и хитрый выследил его по пути сюда и теперь, посмеиваясь, наблюдал за попытками капитана «Фортуны» произвести разведку. Может, и этот удобный утес, оплетенный устойчивой порослью, давно известен и обжит.
По крайней мере, он на месте корсаров с затонувших кораблей начал бы именно с него. А еще, пожалуй, выставил бы часовых.
Из «гнезда», где устроился Рик, пиратский лагерь был виден как на ладони. Около двух десятков хижин, обнесенных высоким бруствером, черные пятна кострищ… Устроились они умно, так, чтобы в случае необходимости, держать круговую оборону. Пушек Рик не заметил. Очевидно, их не успели снять с разбитой шхуны.
Люди сбились в кучу у перевернутых лодок. Они бешено молотили руками, о чем-то споря, но расстояние было слишком велико, и до Рика долетали лишь неясные отголоски. А послушать такой разговор было бы интересно… Рик колебался недолго. Потом осторожно спустился вниз, погрузился в теплую, всю в солнечных бликах, прозрачную зеленоватую воду и бесшумно поплыл.
– А что ты хотел? – сплюнул Керби, угрюмо разглядывая «пополнение» и того, кто его привел.
Керби хорошо знал любимчика и собутыльника Ричмонда, его первого помощника в делах не только морских. Знал и не любил. Джонс был трусоват и лишен даже той, весьма усеченной порядочности, которая была принята у «береговых братьев». Сейчас он глядел на него с мрачной усмешкой и прикидывал, когда в эту лысую, шишковатую башку придет мысль, что два командира на один лагерь – это излишняя роскошь. Надо думать, не слишком скоро. К вечеру.
– Он выкинул нас на скалы и показал корму, не потрудившись выдумать даже подобие какого-нибудь объяснения!
– А что ты хотел? – повторил Керби, переводя взгляд с предводителя на обозленную шайку; зрелище мрачных, недовольных собратьев по ремеслу ему не понравилось. – Думаешь, ему стоило оставить вас на борту?
– Законы «берегового братства» обязывают…
– Уймись, – поморщился Керби, – ни один закон не обязывает искать лишние неприятности на свою шею. Оставь он вашу банду на борту, так, пожалуй, сам, в одно прекрасное утро очнулся бы за бортом с хорошим свинцовым шариком в голове или в брюхе. Скажешь, не так?
– По крайней мере, он мог бы не забирать наше оружие, – рявкнул Джонс, который без своего арсенала чувствовал себя голым и одураченным.
– На его месте я бы забрал… – задумчиво проговорил Керби. – Когда на кону такие ставки, только последний идиот будет играть по правилам. А Рик не идиот. Нет.
– Что ты хочешь сказать? – переспросил Джонс. Ярость его мгновенно стихла, уступив место другому, куда более сильному чувству.
– Тц, тц… – прищелкнул языком Керби Клейн, обводя лагуну повеселевшим взглядом. – На этом острове чертовски трудно умереть от голода, но чертовски легко умереть от любопытства. Особенно парню без оружия.
У Рика не было глаз на затылке, но что-то вроде шестого чувства, безошибочного инстинкта, присущего травленому зверю, заставило его перевернуться в воде и несколько секунд вглядываться в густые заросли на берегу, прижимаясь к скользкому, отполированному прибоем осколку рифа. Ничего он там не увидел, но чувство опасности не оставляло. Рик несколько раз глубоко вздохнул и ушел под воду.
Ричмонда в лагере не было. Видимо, действительно утонул, не успев или не пожелав (с него бы сталось) покинуть тонущего «Морского коня». Не обнаружил Рик и Ирис Нортон. А больше искать было негде. Расколотый остов корабля лучше всяких слов говорил о том, как ужасен был шторм, застигший «Стейка» у Золотого острова и забравший в пучину две трети команды. Смешно было надеяться, что женщине повезет там, где гибли сильные и отчаянные «береговые братья». Однако он надеялся, и по тому, как на мгновение сдавило сердце, он понял, как сильно надеялся встретить ее здесь. Рик попытался вспомнить Ирис такой, какой он видел ее в последний раз, на борту «Фортуны» у берегов Санта-Катарины. И не смог. Черты лица расплывались, лишь серые упрямые глаза помнились отчетливо. Образ этой, почти чужой девушки сливался в воображении с другим, любимым и тоже навсегда потерянным. Белое платье. Белый саван. Светлые, летящие по ветру волосы. И неизбывная печаль, которую не смогла стереть с лица даже смерть. А Ричмонд утонул, избежав его мести за нее, за Эдит. И лишил его возможности исполнить давнее обещание… Третье по счету, которое он ей дал. Такое количество неотданных долгов было несколько слишком для человека чести, которым его тут считали.
Рик почувствовал, что его душит ненависть, мешая плыть, перехватывая дыхание и застилая глаза. Он выбрался на камни, глубоко дыша и отплевываясь, и краем глаза уловил темный силуэт на дрожащей в душном мареве линии горизонта. Рик вытянулся на камне, пытаясь разглядеть корабль.
Он подходил быстро, забирая устойчивый норд-вест всеми парусами. С каждой минутой вырастая, обрисовываясь приземистым и бочковатым силуэтом, характерным для небольшой торговой бригантины. Рик прикинул курс, которым шло неведомое судно, и не поверил. Капитан держал прямо в ту самую бухту «Челюсти», куда из-за коварного подводного рифа попасть было совершенно невозможно (об этом знали все, кто плавал на этих широтах). И где сейчас покачивалась на волне его красавица – «Фортуна». Рик торопливо выбрался на берег, соображая, как скоро он сможет попасть в бухту и успеет ли опередить неизвестную бригантину. На полпути он сообразил, что торопится совершенно напрасно. Если капитан молодой необстрелянный щенок, которого толкает на подвиги юный задор и самоуверенность, он посадит свое судно на риф раньше, чем увидит «Фортуну». А если это опытный капитан, он обогнет челюсти Золотого острова и тем более не заметит «бронзовый» бриг, надежно скрытый нависающими скалами. Однако, осознав этот факт, Рик, вместо того, чтобы остановиться и передохнуть, рванулся вперед изо всех сил.
Солнце медленно и величаво садилось на западе, поджигая облака, когда бригантина «Воскресение Христово» с командой из тридцати человек и двумя пассажирами оказалась у входа в бухту «Челюсти» и, обрасопив паруса, замедлила ход. Риф, действительно, напоминал гигантскую челюсть неведомого чудовища. Острые, хищные разломы могли смутить кого угодно. Но бригантина уверенно вошла в пролив, и даже быстро сгустившиеся сумерки не смогли скрыть от острых глаз Рика, что…
Рулевой знал фарватер лучше, чем линии собственной ладони. Неуклюжая, пузатая бригантина скользнула меж оскаленных зубов рифа грациозным лебедем и со скромным достоинством вошла в бухту. Через минуту оба якоря, носовой и кормовой, без плеска ушли в воду.
Рик негромко, одобрительно рассмеялся. Тревога его рассеялась. У каждого рулевого свой почерк, и какой бы корабль он не вел: старую шхуну, величественный фрегат, маневренный бриг или эту пузатую калошу – не узнать руку мастера невозможно. Так легко и красиво пройти сложнейший фарватер мог лишь тот, кто делал это десятки раз. Так мог бы пройти его он сам. Или тот, кого он этому научил. Молодой испанский моряк Карлос Диас.
Согласно неписаным правилам, принятым в здешних водах, первый визит нанести должны были они. И, по возможности, немедленно. Мысленно Ирис вознесла хвалу Этикету, который избавлял ее от колебаний. Шлюпка отошла, когда уже порядком стемнело. Синхронно сгибались-разгибались спины гребцов, и вода, мерцающая в ярком свете взошедшей луны, стекала с весел, как жидкое серебро. Высокая корма «Фортуны» постепенно вырастала, заслоняя собой низкое, бархатное небо. Следуя тем же весьма своеобразным
