– Боцмана?
– Моего попугая, – пояснила Ирис. В молчании они прошли несколько шагов по шканцам.
– Поверьте, я знаю, что сейчас творится у вас на душе, – тихо произнес Рик, – это знает каждый моряк. Потерять корабль – это отчасти умереть. Такого не пожелаешь и врагу.
– Если вы это так хорошо понимаете, зачем задерживаете меня? – глухо спросила она. – Вы отнимаете у меня время, которого и так почти не осталось. Если вы хотели извиниться, то не стоит. Необходимость этого решения мне ясна. Я не держу на вас зла, капитан Рик. А теперь, пожалуйста, отпустите меня.
– «Не люби слишком сильно то, в чем нет души. Не люби слишком сильно и то, что имеет душу, ибо и то и другое смертно и разница меж ними ничтожна», – вполголоса процитировал Рик.
– Кто это сказал? – спросила Ирис.
– Один древний поэт. Я забыл его имя.
– Этот человек не заслужил забвения. Он был мудрец.
Рик снова, как и в прошлую ночь, набросил на нее свой камзол, на один короткий, почти неуловимый миг задержав руки. В этом движении не было ничего, кроме желания согреть и утешить… По крайней мере, так сказали себе оба.
– Вас отвезут на «Воскресение», – проговорил он. – Но, прошу вас, сделайте то, что нужно сделать и возвращайтесь сюда. На «Фортуну». Шлюпка будет вас ждать, – заметив, что она порывается возразить, он мягко закрыл ей рот ладонью, – я знаю, что вы хотите сказать. И это правильные, прекрасные слова. Я уверен. Но сейчас говорить их не стоит. Они только ослабят вас, а вам нужна сила. Ведь вы уже приняли решение? Ну, так держитесь его. Держитесь его изо всех сил, руками и зубами, иначе вы разобьете себе сердце. Послушайте моего совета – не давайте воли чувствам. Не длите агонию. Сделайте все, что должны и возвращайтесь. Я подожду вас. Здесь.
– «Не люби слишком сильно то, в чем нет души», – повторила она и взглянула прямо в зеленые глаза капитана. – А вы сами смогли бы последовать своему совету?
Задумчивая улыбка скользнула по его губам.
– У вас просто талант задавать вопросы, на которые я не могу ответить, – проговорил он, наконец. – Смог бы я пожертвовать «Фортуной»? Не знаю, Ирис. Честное слово, не знаю. И не хочу знать.
Неожиданно в ней словно лопнула слишком сильно натянутая струна, и она почувствовала горячие слезы, бегущие по щекам. Ирис страшно смутилась. Никто и никогда не видел ее слез. Даже отец. Она и ребенком не плакала. И надо же было такому случиться здесь, на палубе «Фортуны», рядом с человеком, который был словно отлит из железа.
Презрение к себе, желание во что бы то ни стало скрыть эти предательские слезы толкнуло ее вперед. Чтобы спрятать лицо единственным способом – на груди Рика. Она прижалась к нему, ощутив каждой клеткой идущее от него тепло и спокойствие, почувствовала ответное объятие и внезапно поняла, что теряет рассудок. Потому, что желание остаться здесь и больше никуда не уходить оказалось почти неодолимым. Она испугалась. Смертельно испугалась себя самой и того, что поднималось в ней. Слезы мгновенно высохли, она поспешно отпрянула назад. Вопреки ее опасениям руки капитана разомкнулись сразу.
– Простите, – проговорила она, слишком испуганная, чтобы чувствовать стыд.
– Да Бог с вами, Ирис. Поплакали – и хорошо. Легче стало? Теперь вы вытрете слезы и снова станете «стальной мисс Нортон». Об этом никто не узнает, даю слово. Все в порядке?
– Да, – кивнула она.
– Вы вернетесь сюда?
– Да. Вернусь.
Рик отошел на пару шагов и приказал матросу:
– Отвезешь мисс Нортон на «Воскресение» и подождешь у трапа.
Темнота скрывала его лицо, а голос был обычный. Невозмутимый.
«Он ничего не понял», подумала Ирис со смесью облегчения и обиды. Впрочем, после пережитого испуга облегчение было гораздо сильнее, и она нашла в себе силы даже улыбнуться.
Шлюпка оттолкнулась веслом и вскоре утонула в разлитых чернилах.
Капитан «Фортуны» Джеймс Рик в сомнении потер подбородок.
Он не ошибся, потому что ошибиться было попросту невозможно.
Она действительно была стальной, эта юная, девятнадцатилетняя девочка. Законы общества, данное слово, чувство ответственности, вошедшее в плоть и кровь… Она бы умерла, не проронив ни слова. Но потеря корабля, ее горе и его сочувствие ослабили эту железную узду. Всего на миг… Страсть, о которой она и сама едва ли подозревала, вырвалась из-под контроля, перепугав бедную юную леди чуть не до смерти. Часа, который она проведет на «Воскресении» ей хватит, чтобы прийти в себя. Она снова станет холодной светской дамой. Рик дал ей слово, что сохранит ее тайну, и намерен был это слово сдержать. Правда, она не поняла, о какой тайне идет речь… но тем лучше.
Рик отступил в тень и усмехнулся с привычной иронией. Однако усмешка вышла кривой. Ирония в ее адрес почему-то не получалась.
Мисс Ирис Нортон была не игрушкой, ребенком, или воспоминанием о Юльке. Не тенью Эдит, сошедшей на землю. Она была женщиной.
Можно было смеяться сколько угодно, но он действительно понял это только сейчас, когда ее страстный порыв чуть не прожег его рубашку. Нет, смеяться ему совсем не хотелось. Во всяком случае – не над ней. Капитан стоял, скрестив руки на груди, и в молчании всматривался в наполовину видимый, наполовину воображаемый трезубец скалы – внешне спокойный, но мысли его находились в некотором разброде. Не в таком разброде, чтоб позабыть о графе Эльсвике. Но и, конечно, не в таком, чтобы помнить о нем слишком долго. В конце концов, были времена… или будут времена, когда такие ситуации начнут решать просто и цивилизованно, без дуэльных пистолетов, простым решением суда. Так почему бы не начать прямо сейчас? Тем более что помолвка это еще не брак. А Ирис любит его, точно любит. Сейчас в этом не было никаких сомнений.
Рик уже почти освоился с ситуацией, так внезапно вставшей с ног на голову, когда вдруг его поразила внезапная мысль.
Наверное, он просто устал. Иначе заметил бы сразу. «Детективный роман» – так, кажется, сказала она? Но… насколько Рик помнил из будущего, которое так странно стало прошлым, родоначальником детективного романа считался Эдгар По, живший в девятнадцатом веке. Ирис не могла, просто никак не могла знать, что такое детективный роман. Или он что-то путает? В школе и позже, в институте он уделял гораздо больше внимания спорту, чем изящной словесности. Так что вполне мог и спутать. А потом еще ее взгляд, когда он обмолвился насчет кроссвордов.
– Нет, чушь, – Рик пытался гнать от себя эти мысли.
Мысль выглядела слишком фантастичной, чтобы вот так сразу в нее поверить, но… ведь он-то здесь. Так почему тому, что уже случилось, не случится снова? Ирис – странная девушка. Слишком независимая, слишком предприимчивая… и в то же время трогательно-наивная, не видящая грозящей опасности, словно не живущая, а играющая в компьютерную игру. Словно у нее в распоряжении «волшебная кнопка» и возможность перезагрузки, если ситуация станет уж чересчур горячей. Или у него начинается паранойя?
«А может взять и поверить? Но как? Да, просто подойти и спросить: сударыня, вы, часом, не из двадцать первого века сюда «провалились»? Так ведь если ошибся – за психа примет. Нет, ерунда. Потом и не посватаешься. Надо бы как-то более тонко, так чтобы она поняла, а никто другой даже не заподозрил».
Рику, с огромным опозданием вдруг пришло в голову, что он не зря таился все эти годы, и не проговорился никому даже по пьяному делу. Прослыть ненормальным совсем не хотелось. Ладно, если посчитают психом, а если колдуном? Костры инквизиции погасли еще далеко не везде.
Кто же вы такая, мисс Ирис Нортон?
Глава девятая
