– Ага!
– А можно только один ещё, ма-аленький вопросик?
– Смотря какой? – состорожничал парень.
– Скажи, – не обращая внимания на предупреждение, продолжила девушка. – А почему ты тогда, при знакомстве, назвал себя ещё Гором и Горынычем?
– Хех! – удивился Гор. – А ты, часом, не из наших ли будешь?
– Память у меня с детства хорошая, – посуровела Ника, только это была уже не утренняя отчуждённость, а так, сплошная видимость. – И к вашим, нас с папой, не тянуло никогда!
– И очень хорошо! – улыбнулся Егор, разряжая обстановку. – Только одно уточнение – я военный, хоть и бывший, это чтоб ты понимала, что никакие другие службы ко мне касательств не имели.
– Так военные военным рознь, – поскучнела девушка, серея лицом.
– Слушай, Ник! – забеспокоился Горыныч, замечая, что его собеседница возвращается в прежнее, замороженное состояние. – Я пытался быть с тобой предельно откровенным, но всего сказать, даже за давностью лет всё-таки не могу. Только одно себе позволю, – он задержал дыхание как перед глубоким погружением. – В общем, наше подразделение выполняло сугубо оперативные и очень деликатные поручения, более того, они носили чисто предупредительные меры, за что нас и прозвали – «Воспитатели». Ой, блин!
– А «ой, блин!» – это ты, почему сказал, проговорился что ли?
Гор не успел ничего ответить, так как увесистый подзатыльник прилетел сзади неожиданно и от всей души! Шлепок был такой силы, что парень потерял управление, и освободившаяся от надзора машина бодро ткнулась в стоящее на обочине дерево всей своей многотонной тушей. Заурчал от натуги движок, но реакция потерпевшего хоть и с небольшим опозданием всё-таки сработала, взяв под контроль процесс. БТР перестал бодать могучий ни в чём неповинный тополь, который сажали в Москве ещё в те времена, когда в городе велась активная борьба с радиацией.
Ника с удивлением оглянулась на виновника происшествия. Вася, пробудившийся от недолгого сна, встретил её взгляд радостной улыбкой.
– Малыш, ты чего?
– А он знает! – уверенно заявил мальчишка. – У нас уговол!
– Какой такой уговор? Давай, рассказывай, – задавая вопрос, девушка положила свою руку на подрагивающий от ярости кулак Егора. Чуть приподняв брови, она слегка кивнула побагровевшему, вибрирующему в унисон с работающим аппаратом, парню.
– Ета знаес, так насстоясие мусины делают! – радостно сообщил Василёк. – У нас, у напалников, всегда типеля, кто залугается – слазу по сее!
– Скажи, пожалуйста, – с пониманием отозвалась Ника. – И что, оба согласились на такое?
Мальчишка энергично закивал головой, поближе подбираясь к водительскому креслу. Горыныч встретившись взглядом с вопросительными серо-зелёными глазами, шумно выдохнул и подтвердил недавнюю договорённость: одновременно пожав плечами и мотнув, соглашаясь, светлыми кудряшками, собранными на затылке в «мальвинку».
Сверху по броне что-то увесисто бамкнуло.
Все на мгновение замерли и вдруг, не сговариваясь, захохотали, каждый на свой манер. Звонкое девичье «Ну вы даёте!», несколько раз произнесённое в перерывах между очередным раскатом смеха, подтверждалось, то басовитым мальчишеским «Ага!!!», то мужским раскатистым «Мы таки-ие!!!»
Постепенно веселье сошло на нет. Успокоившись первым, Егор выбрался наружу и, потоптавшись вокруг, внимательно осматриваясь и что-то прикидывая, вернулся назад.
– Знаешь, напарник, – он заговорил уже абсолютно серьёзно, будто ничего и не произошло до этого. – Давай ещё один договор заключим, я думаю, это будет не лишним.
– Давай! – с готовностью согласился Вася. – Сто ли Нику тозыть будем колотить?
– Эй, эй! – не на шутку обеспокоилась девушка. – Я ведь всё-таки дама.
– Вот, вот, об этом я и хотел поговорить, – Егор покивал головой раздумчиво. – Раз уж нас судьба собрала в одну кучу, считаю, что порядок в группе должен быть единым для всех, только с небольшими поправками. Предлагаю, все телесные наказания до того как мы доберёмся до места, отменить. Хорошо, что после твоей затрещины мы отделались, в общем-то, лёгким испугом, дереву правда здорово досталось и морда у машинёшки слегка покривилась, фароискатель опять же один своротили, а могло ведь быть всё гораздо хуже.
– Как ета? – мальчишка слегка стушевался, с опаской поглядывая на взрослых.
– Ну, вот представь себе, – продолжил Горыныч. – Едем мы по мосту через реку, к примеру, я провинился, и ты с Никой что делаешь?
– По сее!
– Вот, вот, я от неожиданности, как это уже было, теряю штурвал, и наш автомобиль кувырк в воду! Ты, кстати, плавать-то умеешь?
– Неа! – округлив от страха глаза, пролепетал Василёк.
– Я умею! – встряла в разговор девушка. – Только это вряд ли поможет…
– И я об том же, – грустно подвёл черту Гор. – Почти наверняка выбраться наружу мы не успеем, а значит что?
– Сто? – физиономия малыша выражала крайнюю степень озабоченности.
– Утонем к такой-то…, ну, в общем, ласты завернём и привет-буфет!
– Неохота-а, – быстро отреагировал пацанёнок.
– А кому интересно? – улыбнулась Ника. – Думаешь мне?
– Думаю, что никому, – подытожил Егор. – Потому, весь этот разговор я затеял и ещё раз хочу предложить – пока не дойдём до места, чур, не драться! Лады? А если кто провинится, то ты, Василий, будешь свинцовые шарики по карманам раскладывать, чтоб не забылось.
– Как ета? – заинтересовался мальчуган.
– Да очень просто, ругнулся кто-то, ты пульку в одно место, брякнула Ника, что-нибудь нехорошее, ты в другое, вон у тебя их сколько на комбинезоне, карманов этих. А доберёмся туда, куда нам надо, там за всё сразу и рассчитаемся. Ну, как, согласны?
– Ага-а! – набундючился Василёк, засверкав наполненными слезой глазами. – А как зить я буду тебе помогать? Сем стлелять, лесли патлоны все в станах будут, а?
– Ну-у! – усмехнулся Горыныч. – Навряд ли мы так разойдёмся, что весь твой арсенал задействуем, а потом, дорога, наверное, не такая уж и длинная, верно проводник?
Говорившие мужчины вопросительно посмотрели в сторону своей спутницы.
– Всё будет зависеть от того, каким путём пойдём, – Ника слегка замялась с ответом.
– Знаешь, что? – заговорил решительно Егор. – Давай-ка, всё-таки пообщаемся, думаю, пора.
– Тосьно, – поддержал напарника мальчуган, не понимая всей подоплёки, но ему это было и не важно, поговорить он любил, а это было главное. Девушка после этих слов напряглась, но возражать не стала, время видать и впрямь подошло, дальше тянуть было некуда.
– Нам не известно, почему на тебя напали и кому ты так интересна, – после недолгого раздумья начал Горыныч. – Но что-то вокруг происходит и мы должны знать, что именно? К чему готовиться, чего ожидать? – парень придержал попытавшегося встрять мальчишку и продолжил. – Вась, я ещё не всё сказал, погоди. Во-первых, у меня есть глаза и уши, во-вторых, сопоставлять уже известные факты и делать выводы тоже несложно. Так вот, тебе нужно попасть домой, а в провожатые, так уж получилось, достались только мы. Почему? Почему, если ты так нужна Городку, они побоялись сопровождать тебя. В общем, вопросов целая куча и мы, кстати, ещё не дали своего согласия, идти ли нам в твою сторону.
– Тосьно! – обрадовался возникшей паузе Василёк.
Заминка с ответом была недолгой…
– Ой, мальчики, вы даже не представляете в какой я беде! Не бросайте меня, пожалуйста, а? – девушка захлюпала носом и торопливо, глотая слова, зачастила, словно боялась, что её остановят и не дадут сказать чего-то самого главного, чего-то такого, что обязательно ей поможет. – Я ведь, на самом деле, не за себя волнуюсь, а за папу! Он у меня гений, человек, который всегда беззаветно работал для блага и на пользу своей страны, но, как это обычно здесь, у нас, бывает, все его разработки оказались до
