Слепые солдаты

Сварог встал:

— У вас есть еще важные дела?

— Нет, ваше величество. Мне хотелось бы обсудить с вами разные текущие мелочи, но это подождет…

— В таком случае я вас, простите, оставляю, — сказал Сварог. — Не сомневаюсь, что вас разместили должным образом…

— Да, все в порядке.

— Отлично, отлично… — нетерпеливо сказал Сварог.

В коридоре, помня о королевском достоинстве, пошел неторопливо — хотя хотелось нестись сломя голову. На одной из широких лестниц буквально нос к носу столкнулся с Марой, спускавшейся вниз. На ней снова красовался сегурский генеральский мундир. Сварог представления не имел, что она успела его опередить, первой прилететь сюда из Виглафа.

— Ага, — догадался он. — С адмиралами собралась совещаться?

— Ну да, — сказала Мара. — Время-то поджимает…

Поодаль обнаружился главный церемониймейстер, взиравший на них с крайней печалью. Бедняга жизнь прожил, долгую службу отслужил в убеждении, что любая встреча двух монархов непременно должна сопровождаться пышными церемониями с пушечной пальбой, торжественными въездом в столицу и прочими красивостями. То, что королева Сегура заявлялась вот так, запросто, его просто убивало, — но перечить он не осмеливался после краткого внушения, сделанного ему Сварогом…

— Рад за тебя, — сказал Сварог. — Только, умоляю, не вздумай проситься на корабль регулярного флота. На суше у тебя есть кое-какая репутация, да и пираты, пусть вздыхая в душе, пустят тебя на мостик — но в военно-морских флотах традиции прежние: никаких женщин, будь она хоть трижды королева…

— Да знаю. Мне уже объяснили… и убедили, — Мара обворожительно улыбнулась, понизила голос: — Я могу нынче вечером рассчитывать на приглашение в твою спальню? А то что-то долго мы в разлуке…

— Я не знаю, буду ли ночевать в Латеране, — сказал Сварог, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Вообще не знаю, где буду сегодня вечером. Кошка, тут завертелись такие дела…

Мара мгновенно стала серьезной:

— Ага, то-то у тебя такой вид, будто ты готов галопом припустить… Ладно, подождем другого случая, — сказала она без малейшей обиды (уж боевой-то подруге такие вещи положено понимать с полуслова, что всегда и происходит). — Вот только… Я тут заглядывала к Интагару кое о чем посоветоваться… Даже не знаю, что и сказать, но такое впечатление, что он малость подвинулся умом…

— С чего вдруг?

— Интагар читает Асверуса, — округлив глаза в неподдельном изумлении, сказала Мара тихонечко. — Вот-вот, именно так и обстоит. Обложился мало того, что книгами Асверуса, но и трудами литературоведов… Интагар и Асверус, вообще, Интагар и изящная словесность… Категорически несовместимо. Может, лейб- медика к нему отправить?

— Да нет, — сказал Сварог. — Он делом занят.

— Тьфу, а я-то подумала… — облегченно вздохнула Мара. — Значит, есть чем заниматься? Новые следы?

— Еще какие, — сказал Сварог. — Тебе отвели комнаты, где обычно?

— Разумеется.

— Если найдется время, я к тебе загляну, — сказал Сварог. — Масса нового и интересного… Все, я спешу…

Пренебрегая присутствием церемониймейстера, поцеловал ее в щеку и двинулся вверх по лестнице со всей возможной скоростью, какую только позволял королевский сан.

Интагара он отыскал не в кабинете, а в соседней комнате, побольше. Обстановку оценил с порога: действительно, тот, кто хорошо знает Интагара, но представления не имеет о его нынешнем задании, начнет о медиках подумывать… Это была не комната, а скорее уж кабинет профессора изящной словесности Ремиденума: два стола (и третий, за которым сидел Интагар) завалены тонкими книжками, толстыми томами, какими-то рукописями. На тех корешках, что оказались обращены к Сварогу, — соответствующие заголовки: «Погода и атмосферные явления в поэзии Асверуса», «Асверус и каталунские легенды», «Влияние окружающих пейзажей на творчество Кагинарского кружка»… и тому подобные изыски пытливой научной мысли. Интагар, когда Сварог вошел, как раз читал фолиант под заглавием «Морские темы у Асверуса».

— Толково подготовились, я смотрю, — сказал Сварог, присаживаясь напротив и доставая сигарету.

— Ох, ваше величество… — на бульдожьей физиономии читалась откровенная тоска. — Этак, чего доброго, если прогоните, смогу подрабатывать литературоведом… даже слово это клятое уже выучился без запинки произносить… — он отложил книгу переплетом вверх. — Я, конечно, шучу — когда это прогнанному министру тайной полиции удавалось потом не то что на стороне подрабатывать, а вообще в живых остаться…

— Ну, вас-то это не должно пугать, — сказал Сварог.

— Очень надеюсь… Просто шутки у меня всегда… такие. Ваше величество, честно признаться, в толк не возьму, зачем нужно это чертово литературоведение? Поэзия сама по себе — это понятно, это нужно. Сам я первый раз в жизни стихи читаю, но ведь многим нужно. Дочки вон у меня взахлеб… Опять-таки из поэзии получаются песни… а я, когда был молодой, тоже любил за столом попеть… а вот теперь оказалось, что пару раз как раз и пел Асверуса… Ну так, к чему это я? Вот жил человек, писал стихи, отличные, раз их и через двадцать лет читают, песнями поют… Ну, поставили памятник — может, и заслужил. Но вот на кой черт все это? — он широким жестом обвел груды книг. — Все эти морские темы в творчестве и влияние насморка в таком-то году… Что, стихи лучше станут, или хуже? А уж это… — он брезгливо, словно дохлого мыша за хвост, поднял толстый том, озаглавленными «Женщины в жизни Асверуса». — Эти-то сплетни к чему вытаскивать? И расходятся эти книги среди кучки чокнутых профессоров, в отличие от самих стихов. И ведь все это за казенный счет печатается… — в его глазах пылало искреннее недоумение. — Зачем?

— Хотите правду, Интагар? — усмехнулся Сварог. — Я и сам абсолютно не поймаю, зачем это все, за каким чертом… Ну, вот повелось так. Не нами, как говорится, заведено. Вот и приходится отстегивать денежки из казны… Положено так…

— Положено… — пробурчал Интагар. — Я вот тут, между прочим, прочитал Барзака — и знаете, интересно. Я кое к чему подходил исключительно с точки зрения ремесла — так что быстро вычислил, кто именно среди них стучал в тайную полицию — а ведь и не подумаешь, как это обычно водится. Но вообще, интересно. Но, обратите внимание: Барзак книгу свою издавал на собственные деньги. Вот бы и эти, коли уж им без этого жизнь не в жизнь…

— Так то Барзак… — сказал Сварог. — А эти предпочитают за счет казны забавляться. Ладно, давайте о делах. Коли уж дали Красную тревогу…

Интагар мгновенно подобрался, лицо стало соответствующим:

— Ваше величество, позвольте начать издалека, с самого начала?

— Валяйте, — сказал Сварог. — Времени у меня много.

— Поскольку речь пойдет именно о женщине, я на эту тему и составил экстракт… — он положил короткопалую руку на невеликую стопку исписанных аккуратным почерком листов. — Ну, врать не стану, не я сам, есть у меня полезный человек по этой части…

Сварог нисколечко не удивился. «Полезные люди» у Интагара имелись решительно везде — от великосветских салонов и университетов до портовых борделей и подозрительных трактиров. Хозяйственный человек Интагар…

— Профессор? — с большим знанием дела спросил Сварог.

— Нет, хватило студента, — сказал Интагар. — Ремиденум, выпускной курс кафедры изящной словесности. Ну, вы же знаете эту необузданную публику, хоть они там и таланты, а на каждого лежит куча полицейских протоколов за разные художества… Чтобы ему было проще выбираться из полицейских каталажек, я ему выдал нашу бляху с наказом не злоупотреблять — а он мне иногда помогает. Толковый