Глава 5
Маша, увидев Лию, ахнула. И потребовала немедленных объяснений. Лия попыталась отмахнуться — усталость навалилась на нее жуткая, — но не вышло. Машка считала, что имеет право на компенсацию за свой прерванный сон.
Наконец, когда Лия окончательно осипла, а Маша вдосталь наахалась и наохалась, девушки отправились спать.
Маша жила с мужем в довольно просторной квартире из трех комнат и вполне могла отвести Лие одну из них; но Славка — муж то есть — убыл в командировку, в силу чего на здоровущей двуспальной кровати образовался излишек свободного места, и подруги решили устроиться рядышком.
Ливень кончился. Солнце уже вовсю наяривало в окно спальни. Лия нырнула под одеяло, натянув его на голову и оставив только маленькое отверстие, чтобы дышать, а Маша принялась задергивать поплотнее тяжелые портьеры специальной палкой, в девичестве лыжной, и произнесла категоричным тоном, завершая их разговор:
— Нет, Лейка, никуда ты не пойдешь, ни в полицию, ни домой. Будем ждать возвращения Славки из командировки, он к вечеру должен приехать, и посоветуемся с ним! Слышишь?
Но Лия не слышала. Она заснула мгновенно и видела почему-то во сне рыжего кота с рыжими глазами, которого звали Бобрик. Он наливал ей спирт из огромной бутыли, которую едва удерживал пушистыми лапами, но потом оказалось, что стакан ей протягивает рыжий парень… Но вовсе не стакан это был, а серая кошка по имени Репейка. Кошка вдруг вскочила Лие на плечо, пригнулась к ее уху и тихо, вкрадчиво произнесла: «
Маша с тех пор, как вышла замуж, не работала, а у Лии график и вовсе свободный — так что спали подруги долго, пока спалось. Первой проснулась Машка и, пока ждала пробуждения Лии, успела повисеть на телефоне, рассказывая общим подругам страшное ее приключение.
— Трепачка ты, — Лия открыла глаза, — уже всем раззвонила, я слышала!
— А разве это секрет? — удивилась Маша.
— Да не то чтоб…
Лия и впрямь секрета не делала из последних событий, но и не понимала такой страсти — докладывать всем подробности своей и чужой жизни. Лие это казалось не вполне здоровым. Но Машуньке объяснять бесполезно: она ловит кайф, рассказывая о себе, даже если это всего лишь описание ее похода по магазинам. Что же до жизни подруг, это Маше представлялось частью ее собственной жизни.
— Ну а чего тогда обзываешься? — Маша смешно выпятила нижнюю губу, изображая обиду. — Я, между прочим, уже позавтракала, пока ты дрыхла. Тебе чего сделать?
Лия сладко потянулась, но тут же ощутила боль в щеке и сразу вспомнила вчерашние события. Потрогала языком острый край сломанного зуба, шовчик, сделанный Феликсом, и отправилась в ванную. Зеркало ее немного утешило: опухоль, хоть и сияла чуть ли не всеми цветами радуги, все же уменьшилась. Значит, как объяснил вчера Феликс, трещины в скуле нет. Иначе бы щека вздулась еще больше.
На фоне исключительно плохих новостей это можно было счесть новостью хорошей, и Лия немного повеселела. К тому же воспоминание о Феликсе было приятным…
Жаль, что она не сообразила попросить его телефон. Хороший он парень. И умный, что радует. Не то чтоб Лия предпочитала интеллектуалов — нет, это племя ей совсем не нравилось, вымороченное какое-то: гипертрофия мозгов на фоне атрофии чувств. Но и с дураками иметь дело она не желала. А Феликс вот как раз нормальный, без крайностей… И внешность у него симпатичная, между прочим. Надо будет как-то его найти. Она ведь знает, где он работает, так что не проблема!
За завтраком Маша агитировала Лию ничего не предпринимать до возвращения Славки.
— Даже если ты в полицию пойдешь, я сомневаюсь, что они станут провожать тебя домой, а одной туда нельзя! Вдруг там эта какашка засаду устроила! Поджидает тебя!
— Маш, я не могу торчать у тебя целый день. Мне нужен мой мобильный, клиентам на сегодня встречи назначены, я должна срочно их отменить, а все номера — в сотовом! Да и вообще, с какой стати Славка, прямо с самолета, должен заниматься моими делами?
— С такой, что ты моя лучшая подруга!
— Машунь, не усложняй. Я папу попрошу сходить со мной.
—
Игорек — это Лиин бывший парень, художник, с которым она рассталась полгода назад.
— С юмором, обаятельный, талантливый! — продолжала подруга.
Неистребимая Машкина страсть лезть в чужие дела сегодня Лию раздражала.
— Ему нянька нужна, а не жена. Он художник, а ты при нем подтиратель соплей. Мне эта роль не подходит, ты прекрасно знаешь… Все, Маш, закончили.
— Всем мужикам нянька нужна! — не сдавалась Маша. — Моему Славику, хоть он и крутой, тоже!
С точки зрения Лии, Славке, успешному спортивному массажисту, нянька вовсе не требовалась — он, напротив, обладал всеми чертами брутального мачо, при котором женщине отведена роль сладкой кисочки, — но Маше было приятнее так думать. Это поднимало ее самооценку.
— Машунь, я в ваши отношения со Славиком…
— Ой, ладно, ладно, ты у нас самодостаточная, в чужие дела не лезешь, в свои не пускаешь!
— Врать-то.
— Я не вру. А… преувеличиваю! — Маша вдруг расхохоталась. — А что, так интереснее!
Вот за это ее Лия любила: за легкость характера, за веселость и необидчивость.
— Так завтраком накормишь?
Глава 6
Прошел уже без малого месяц с тех пор, как три дела легли к Громову на стол. Он их внимательнейшим образом изучил, сравнил. Никаких сомнений: это почерк сексуального маньяка. Все три девушки изнасилованы, задушены, а затем положены в ванну, наполненную водой. Во всех случаях в воду добавлено немного хлорки, отлично уничтожающей генетические следы насильника, если таковые были (слюна, пот), и довольно большое количество душистой соли для ванны, имеющей зеленоватый цвет. Установить, от какого производителя соль, невозможно — подобной базы данных в России не существует. Даже ее первоначальный цвет неизвестен — под действием хлорки она должна была изрядно обесцветиться.
Хлорку и соль убийца приносил с собой — у жертв ни того, ни другого не обнаружено. Значит, это часть ритуала. Не хлорка — у нее лишь практическое назначение, — а зеленая соль, именно она. Что она ему давала? Почему зеленая? Или важен запах? По словам тех полицейских, которые побывали на месте преступления, он, скорее, цветочный. Один сказал — ландыш, другой — жасмин, остальные пожали плечами: не разбираются, но точно не хвойный. Эти цветы, точнее, запахи, вызывают у маньяка какие-то ассоциации?
Вопросы, одни вопросы…
В ритуал входило и вырезание треугольников на телах жертв. Их было разное количество, находились они в разных местах. Посему Громов в конечном итоге исключил какую-то логику в их геометрии, то есть в форме, сосредоточившись на содержании — то есть на вопросе: что? Пытаясь найти ответ, он изучил под лупой фотографии девушек на пляжах, а Костик с Димычем (который тоже давний товарищ и друг, много дел вместе провернули!) опросили родителей и знакомых с одним вопросом: что там было?
Фотографии оказались слишком мелкими, сняты общим планом, и ничего на них разглядеть не удалось.
