руку, та потеряла равновесие и соскользнула со ступеньки. Каблук громко хрустнул, и девушка вскрикнула.
– Черт бы вас подрал! – гнево воскликнул Глеб и, пользуясь тем, что стоял на пару ступенек ниже, нырнул под Агату и одним ловким движением взвалил ее на плечо. Не ожидавшая ничего подобного, Агата дернулась, и он сильно схватил ее за лодыжки, чтобы удержать на месте.
– Глеб Аркадьевич! – воскликнула она, чувствуя, что мир внезапно перевернулся.
И вовсе не из-за того, что она теперь висела вниз головой и перед ее глазами прыгали ступеньки и мелькали ноги. Мир перевернулся, потому что, очутившись в ужасной близости к Глебу Шагарину, Агата неожиданно поняла, как сильно он ее волнует. От него пахло одеколоном и потом, этот запах обволакивал ее и рождал сильное, даже пугающее желание. «Господи, да как же я его хочу!» – мысленно простонала Агата.
Так сильно она никогда в жизни никого не хотела. Это было яркое, как вспышка, прозрение, какое иногда случается в критических ситуациях. Прежде ей казалось, что любовь начинается с романтики и заканчивается в постели. Сейчас стало ясно, что она просто дура. Вот она, любовь, начинается с сумасшедшей страсти, а закачивается где-нибудь в раю, после пятидесяти лет брака…
Почувствовав, как она вцепилась в него, Глеб затормозил на ближайшей же лестничной площадке и скинул Агату с плеча. Сильной рукой толкнул ее в угол, чтобы их не снес с пути поток обезумевших людей, катившийся вниз, к выходу.
– Что? – спросил он резко. – Боитесь, я вам синяков на ногах наставлю? Ну уж, прощения просим! Вам в самом деле очень больно?
Грудь его бурно вздымалась, лоб покрылся влагой. Сигнализация ревела, как сотня разъяренных морских котиков.
– Да, – сказала Агата басом, потому что горло сдавливали рыдания. – Мне больно, и я сейчас умру.
На его лице молнией сверкнула улыбка.
– Ну, придется вам немножко потерпеть! – прокричал он. – Потому что я не собираюсь спасать труп.
Он практически вжался в нее, опираясь руками о стену, чтобы не раздавить окончательно. И хотя Агата была сильной девушкой и до сих пор справлялась с любыми непредвиденными ситуациями, с самой собой она справиться не смогла. С коротким стоном она обняла Глеба руками за шею и приникла губами к его рту. Да что там – она буквально впилась в него, как Дракула, соскучившийся по свежей крови.
Это был быстрый, жадный и крепкий поцелуй. Перед глазами вспыхнули звезды, душа ее отделилась от тела и сплясала румбу в небесных сферах, прежде чем вернулась обратно. Примерно то же самое испытала Агата, когда в юности ей дали папиросу без фильтра и заставили сделать глубокую затяжку.
Глеб сначала дернулся, скорее всего, просто от неожиданности, секунд десять сопротивлялся, а потом активно включился в процесс. И Агата окончательно сошла с ума. Ей прямо тут, на лестнице офисного центра, захотелось зацеловать его до смерти. Все вокруг выло, орало, летело и топало, а они просто- напросто выпали из реальности. Пожалуй, они могли бы даже остаться тут насовсем и задохнуться в дыму, но кто-то изо всех сил толкнул Глеба в спину, и тот внезапно опомнился.
– Погоди минутку, – засмеялся он, отодвигая от себя Агату. – Предлагаю сначала выбраться отсюда. А потом уже продолжим в том же духе.
Через секунду она снова висела у него на плече, только теперь он уже не был таким деликатным. Кажется, она разбудила в нем всех демонов, которые ведают страстью, и Агата, чувствуя его прикосновения, до крови прикусила губу.
Глеб снова побежал, влившись в людской поток, который стал плотным и дышал жаром ужаса. Уже внизу, в вестибюле, образовалась настоящая свалка, толпа некоторое время волновалась, клубясь на месте, а потом Глеба с его ношей, словно пробку из бутылки, вышибло наружу.
На улице стеной стоял дождь и шумел так, что закладывало уши. Вокруг мокрых ярко-красных машин бегали пожарные с извивающимися шлангами в руках. Удержаться под козырьком подъезда оказалось невозможно: сзади напирали люди, и Глеб против воли оказался под открытым небом по щиколотку в воде. Агата сползла с его плеча, и одной рукой он прижал ее к себе, оглядываясь по сторонам.
Спасшийся офисный планктон веером разбегался от входа в здание, из верхних окон которого валил дым. Как позже выяснилось, загорелись рекламные вывески на фасаде, и огонь проник внутрь, сожрав десяток производственных помещений.
Агата стояла босиком, изо всех сил прижимаясь к своему спасителю. В голове не осталось ни одной мысли, сердце было пустым и легким. Глеб отстранился, взял ее за плечи, посмотрел прямо в глаза и расхохотался. В этот миг воздух задрожал от громового раската, молнии застрекотали, словно пули, и небо пошло трещинами у них над головой.
– Ты обещал меня поцеловать! – крикнула Агата, схватив Глеба за лацканы пиджака. – Или ты немедленно…
Она не успела договорить, потому что тот поспешил выполнить свое обещание. Он сжимал ее, тискал, гладил, поднимал в воздух и отклонял назад. Ему остро не хватало постели или хотя бы сухого клочка земли, на который можно было бы ее бросить. Страсть терзала их обоих, словно орлица, напавшая на беззащитных ягнят.
Агата ощущала, что молекулы в ее теле непоправимо перестраиваются, образуя новые соединения, и что, когда все кончится, она очнется кем-то, кого совсем не знает.
Оторвавшись от нее, Глеб с усилием вытянул из кармана ключи от машины и повел рукой. Среди тонн рушившейся с неба воды пиликнул сигнал и мигнули фары. Уже через минуту оба оказались в салоне автомобиля, мокрые, дрожащие и ошалевшие от случившегося. Глеб завел мотор, на полную катушку включил обогреватель и повернулся к Агате.
– Не знаю, что это такое, – сказал он, тяжело дыша, – но мне это нравится.
– Черт бы меня подрал, – ответила Агата хрипло, – но мне тоже.
Они снова стали целоваться, время от времени прерываясь, чтобы потереться друг о друга щеками и носами.
– Хорошо, что Кареткина послала тебя на переговоры, – невнятно промычал Глеб, бросив ее губы и принявшись за шею. – И ты пришла, потому что хотела сказать что-то важное…
Агата закрыла глаза и наслаждалась новыми ощущениями.
– Ребенок не должен расти без отца, – выдавила она наконец из себя.
– Какой ребенок?
– Твой, конечно.
– Слушай, я ничего такого не делал, – пробормотал Глеб ей в ухо. – Твоя Кареткина врет как сивый мерин.
– Я уж поняла.
Светопредставление закончилось так же внезапно, как и началось. Дождь перестал, стекла больше не заливало водой, и в машину неожиданно всунулась голова Артема Ващекина.
– Ребята, вы в порядке? – спросил он, клацая зубами. – В этой суматохе я вас потерял.
– У нас все хорошо, – ответил Глеб.
– Мы спаслись, – подтвердила Агата.
– Тогда ладно, я поехал домой. Завтра на работу не выйду, – предупредил Артем. – Считайте, что я потерпел кораблекрушение.
Дверца машины захлопнулась, Глеб с Агатой переглянулись и поняли, что здравый смысл начинает потихоньку к ним возвращаться. Настроение стремительно падало.
– Знаю, сейчас это прозвучит ужасно, – сказал Глеб, – но у меня скоро свадьба.
– У меня тоже, – без улыбки ответила Агата.
– И что мы будем делать? – Он словно предоставлял ей решать, чем завершить фантасмагорический эпизод.
То, что это всего лишь эпизод, было ясно без слов. У каждого из них своя жизнь, близкие люди и
