«Почему после смерти деда она не сдала меня в детдом? Это было бы вполне в ее духе. Но нет – она оставила меня при себе. На общественное мнение ей всегда было наплевать, тогда в чем же причина?»
Людмила Семеновна не появлялась очень долго. Слишком долго, чтобы Агата не начала беспокоиться. В конце концов она встала и, постучав в приоткрытую дверь, заглянула.
Вдова архитектора сидела за огромным письменным столом, зажав телефонную трубку между плечом и ухом, и что-то лихорадочно строчила в большой тетради. Агата кашлянула, и та подпрыгнула так высоко, что едва не вылетела из кресла.
– Деточка! – воскликнула она удивленно. – Вы еще здесь? Мне кажется, я вас проводила до двери. Нет? Простите меня, простите. Но вы ведь знаете, где коридор? Просто сильно размахнитесь, и все само захлопнется.
Растерявшаяся Агата не была готова к такому повороту дела. Но настаивать на продолжении разговора, судя по всему, было бессмысленно.
– А можно мне будет позвонить, если вдруг…
– Разумеется! Я всегда отвечу на ваши вопросы, всегда.
Агата, будто лунатик, прошла в коридор, надела туфли и, как было велено, изо всех сил захлопнула за собой дверь. Дверь громыхнула на весь подъезд.
Итак, одна тайна разрешилась, но появилась другая.
– Не поднимайся, я как раз выхожу, захвачу твои документы с собой, – сказала Марго и, не дожидаясь ответа, положила трубку.
Глеб пожал плечами и остался в машине. Включил автомагнитолу и, наткнувшись на веселую песенку Ниагары, сделал звук погромче. Когда в поле его зрения появилась Марго, он дернулся было вылезти из машины, но она жестом показала, что подойдет сама. Открыла дверцу и скользнула на соседнее сиденье. В одной руке у нее была папка, в другой – термокружка с кофе.
– Вот, – сказала она, – твои документы. Ты бросил их на банкетку, а Кристинка завалила всяким хламом.
– Спасибо.
Глеб сидел и удивлялся, зачем Марго забралась в его машину, и тут она вдруг неожиданно потребовала:
– Глеб, послушай меня внимательно.
Он удивленно повернулся и встретился с ней взглядом. Она сидела, напряженно выпрямив спину, уголки губ опустились вниз.
– В чем дело? – спросил он. Сердце его екнуло. Может быть, отец болен?
– Я просто хочу тебя предупредить. – Она тяжело сглотнула. – Если ты отменишь свадьбу, тебе несдобровать.
– Отменю свадьбу? – Ошарашенный Глеб молча смотрел на нее. В ее глазах появилась странная смесь тоски и гнева.
– Я сживу тебя со свету, – пообещала Марго без всякого намека на улыбку. – Я рассорю тебя в отцом, с сестрой и даже с Клавдией Васильевной. Не волнуйся, у меня получится.
– С чего ты взяла, будто…
– Ты можешь обмануть кого угодно. Но не меня. – Марго сдвинула брови. – Я много лет люблю человека, который был несвободен. Я могу угадать мельчайшие оттенки настроения по дрожанию ресниц. Годами я вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать знаки, свидетельствующие о его намерениях. Я ловила каждое движение его бровей и губ, классифицировала оттенки голоса… Я эксперт по лжи. Пока ты болел, я наблюдала за тобой и за Даной. Мне многое стало ясно.
Раздосадованный и сбитый с толку, Глеб сердито пробормотал:
– Понятно. Ты ясновидящая.
Марго не обратила на его реплику никакого внимания.
– Если ты отменишь свою свадьбу, отодвинется и моя. А у меня нет никакого желания ждать еще бог знает сколько лет, пока вся дурь не выветрится из твоей башки. Так что имей в виду: или ты оставляешь все как есть, или готовься к войне.
– Я могу поговорить с отцом…
– Заткнись! – прикрикнула Марго железным тоном. – Я сама могу поговорить с твоим отцом. Дело не в том, кто с ним поговорит. Дело в том, что его переклинило на этой идее. Женить тебя, а потом уж жениться самому – он так решил. Никакие разговоры не помогут.
Глеб молчал и слушал, как стучит его сердце.
– В общем, я тебя предупредила, – обронила Марго, – или свадьба, или война.
Не попрощавшись, она выбралась из машины. Когда она захлопывала дверцу, Глеб успел увидеть выражение ее лица, и оно его по-настоящему испугало. Он проследил за тем, как она, отхлебнув кофе из термокружки, заводит свою машину и проезжает мимо, хладнокровная, как серийный убийца.
После обеда Глеб договорился встретиться с Даной. Он и так-то был не в лучшем настроении, а уж после того, как Марго выдвинула свой ультиматум, окончательно пал духом.
Он не знал, как вести себя с собственной невестой после того, что случилось в воскресенье. Он ничего не знал. Ему хотелось рассказать кому-нибудь о том, какую кашу он заварил. Возможно, если ему удастся выговориться, в голове прояснится и мудрое решение придет само собой. Глеб уже собирался позвонить матери, но понял, что только расстроит ее. Что, если вызвать Кристинку и вывалить все на нее? Однако советоваться на такую тему с женщиной, от которой накануне свадьбы сбежал жених, глупо. Нет, Кристинка сразу же ополчится против него. Так что сестра отпадает.
Может быть, бабушка? Она единственная, пожалуй, способна выслушать его и не впасть в истерику. Бабушка обойдется без кудахтанья и закатывания глаз. Он позвонил ей, долго слушал гудки, но в конце концов она все же ответила.
– Я сейчас в «У медведя Гоши», в двух кварталах от дома, кофеек пью, – сообщила Клавдия Васильевная немного хвастливым тоном.
– Что это еще за медведь? – опешил Глеб.
– Кофейня так называется, глупая ты голова. Прямо возле супермаркета она находится.
– Никуда не уходи, ясно? – велел Глеб, пристегиваясь ремнем безопасности. – Я сейчас приеду. И закажи мне чашку американо с лимоном.
– Погоди, я запишу, – проворчала Клавдия Васильевна. – У меня тут как раз блокнотик под рукой… Контролирую свои расходы.
– Если тебе нужны деньги… – начал Глеб.
– Мне нужен порядок в голове, а денег у меня достаточно, – отшила его та. – Продиктуй еще раз, чего тебе заказать.
– Американо с лимоном, – скороговоркой повторил Глеб.
Через десять минут он уже подходил к кафе. Возле входа стоял зазывала в шортах, футболке и с медвежьей головой из папье-маше на плечах. Голова была в два раза больше туловища и заваливалась на один бок.
– Заходи, добрый молодец, – сказал медведь пропитым голосом, – у нас сегодня бизнес-ланч со скидкой двадцать пять процентов!
– Практически осчастливил, – проворчал Глеб, взбегая по ступенькам.
Клавдия Васильевна помахала ему рукой. Она сидела за столиком возле окна, умиротворенная, подперев щеку кулачком, и Глебу вдруг стало страшно стыдно нарушать ее идиллию.
– Ну, привет, – улыбнулся он, целуя ее в щечку. – Кофе мне принесут?
– Я передала официанту все, как ты велел. – Клавдия Васильевна ткнула пальцем в свой блокнот.
Там было написано: «Американос Ли Моном». Глеб засмеялся:
– Тоже мне, учительша называется! Какой такой Ли Моном? Кофе с лимоном! Называется – «американо».
– Ну, ты так бы и сказал, – смутилась Клавдия Васильевна. – То-то я и думаю,
