— Понятно. — Я кивнул. — Впрочем, не стоит его винить.
— Он бы меня обязательно спас! Что ж ему было, кидаться на полицейского? Он бы добрался до Нирваны, только позже!
Настя вся напряглась, глаза у нее заблестели — она явно приготовилась к спору. И я не стал перечить.
— Да, пожалуй, это разумно, — согласился я. — Ладно. Очень приятно было познакомиться, Настя. Рад, что ты себя хорошо чувствуешь. Пиши письма, шли телеграммы. Будешь проходить мимо — проходи.
Настя резко встала:
— И тебе спасибо, таможня. Прислужничай дальше, у тебя здорово получается! Хозяева будут довольны!
Она встала и гордо двинулась к лестнице.
— Меня Кирилл зовут, — сказал я вслед. — Ты так и поедешь — в футболке на голое тело?
Настя остановилась как вкопанная. Красиво уйти не получилось.
— Пошли…
Я отдал ей свои старые джинсы. Сидели они на ней мешком, но, проколов в ремне новую дырку, их удалось закрепить на поясе. А вот кроссовки пришлись почти впору, всего на размер или два больше — у Насти оказались крупные ступни.
— Ты живешь где?
— На Преображенской.
— Держи.
Я протянул ей две сотни — на такси хватит. Настя без ложной скромности спрятала их в карман. Потом на ее лице отразилось недоумение — она порылась в кармане и достала мой не слишком свежий носовой платок. С отвращением бросила на пол и вытерла руку о штанину.
Я сделал вид, что не заметил этого. Глянул в окно — дождя в Москве не было. Холодно, но солнечно. Что ж, померзнет чуток. Куртку я отдавать не собирался.
— Таможня, а куда…
— Кирилл.
— Кирилл, а куда ты открыл новое окно?
Действительно. А ведь проход должен был открыться!
— Тебя это уже не касается, — сказал я. — Извини, но твои прогулки по измерениям закончились. Всего доброго.
Настя молча спустилась вниз. Я отпер дверь, выпуская ее в Москву. Вопросительно посмотрел в глаза. Интересно, молча уйдет, пытаясь держать марку?
— Спасибо, — с явной неохотой сказала Настя. — За одежду… ну и… вообще. Несмотря на наши идеологические разногласия, ты ведешь себя очень достойно. Как мужчина.
А вот теперь она развернулась и, надменно вскинув голову, двинулась к дороге. Удивительно, но даже в моих старых тряпках она выглядела симпатично.
Вздохнув, я закрыл дверь. Откуда она таких выражений поднабралась? «Несмотря на идеологические разногласия…» Может, ходит в кружок «Юный либерал»?
— Девушка красивая в кустах лежит нагой, — печально сказал я. — Другой бы изнасиловал. А я лишь пнул ногой…
Интересно, у всех функционалов так плохо с личной жизнью? Потому и флиртуют друг с другом? Хотя нет, Феликс говорил, что у него семья, дети…
Ладно. Не хватало мне еще заводить романчик с юной авантюристкой. Вон вся Москва вокруг!
А также еще четыре мира… один из которых я еще не видел.
Но как ни сильно было искушение, первым делом я поднялся по лестнице, проверить, не открылся ли мне новый этаж.
Этаж открылся. Не очень большая круглая комната с одним-единственным окошком — в Москву. По стенам, от пола до потолка, книжные шкафы из темного полированного дерева. Пустые. Еще был столик, перед ним уютное глубокое кресло. И камин, конечно же, не разожженный, но вроде как настоящий.
Странное ощущение вызывают пустые книжные шкафы. Тягостно-печальное. Словно входишь куда-то и обнаруживаешь горки снятой одежды, обувь, мелкие вещи — а людей нет, куда-то исчезли.
Ну ничего. Заполнить библиотеку я сумею.
Несколько минут я постоял, глядя на шкафы. Представил, как уютно тут будет сесть однажды холодным зимним вечером, разжечь огонь в камине, открыть книжку и, поглядывая на гнусную слякотную Москву, что-нибудь неторопливо читать. И еще — курить трубку. Обязательно трубку. А на столике пусть стоит стакан горячего чая с лимоном. Может быть, еще бокал с капелькой хорошего
