существовать братец, старший или младший…
Впрочем, какая с того радость, если я сам не существую?
Дверь магазина открылась, вышел охранник, закурил. Увидел меня — и тут же во взгляде появилась подозрительность.
Нет, новая встреча с милицией мне не нужна. В этот раз не отпустят.
Подхватив пакеты, я зашагал обратно, к своей башне. Исчезни она или превратись в обычную грязную водонапорную башню — я бы ничуть не удивился. Но башня была на месте, дверь открылась, внутри тоже ничего не изменилось: винтовая лестница, простая меблировка на втором этаже. Минералка и коньяк так и стояли на столе. Я выложил покупки, сразу же понял, что забыл купить хотя бы пластиковую посуду и столовые приборы. Колбасу пришлось грызть. Впрочем, это не помешало мне позавтракать колбасой с сухариками, запить все минералкой и глотком коньяка, после чего некоторое время постоять у окна, выходящего в чужой мир.
Снег. Здания красного кирпича. Солнце стоит высоко, но уже нагнало облаков… как бы снова не начался снегопад.
Конечно, стоило выйти в этот мир. Поискать хоть какие-то разгадки. Но вначале мне потребуется теплая одежда… и с моими финансами закупки придется делать на вещевом рынке.
Утреннее воодушевление развеялось как дым.
Так не бывает! Уж если существуют иные миры — то там должны водиться чудовища и прекрасные принцессы. Первых уничтожают, вторых спасают. А тут глухая улочка и заброшенные здания…
Некоторое время я мрачно смотрел в окно. Потом сказал сам себе:
— Нечего сидеть. Все ответы где-то там. А еще — чудовища и принцессы…
Убежденности в своем голосе я не заметил. Но встал и вышел — в Москву.
Мне все-таки удалось обойтись без визита на вещевой рынок. Я вспомнил про магазин в районе ВДНХ, где торговали конфискованными поддельными брэндами, нераспроданными остатками модных когда-то коллекций и прочими товарами с подозрительно низкими ценами. Там мне удалось приобрести теплую куртку, пошитую трудолюбивыми китайцами, вязаный берет неизвестного происхождения (надпись «Design of Italia» меня ни в чем не убедила, наоборот, укрепила в сомнениях) и зимние ботинки, имеющие одно неоспоримое достоинство — они были сухие.
Впрочем, кому-нибудь мог понравиться и их удивительный бледно-зеленый цвет.
С покупками в большом пакете, за который экономные торговцы сомнительным товаром не преминули содрать пять рублей, я вышел из магазина. Тут-то меня и поймал телефонный звонок.
— Да? — ответил я.
— Кирилл? — раздалось из трубки.
У меня потеплело на душе.
— Да! Котя, привет!
— Кхм… — Котя явно не рассчитывал, что его узнают. — А как твоя фамилия?
— Максимов.
— Угу. Да. Слушай, мы с тобой два дня назад…
— Коньяк пили, — устало сказал я. — Все ясно. Ничего не помнишь, но опять нашел свою запись? Как там старый ловелас физрук, научил старшеклассницу в шпагат садиться? Ты еще посмотри на подоконнике, там две пустые бутылки стоят. Одна «Арарат»…
— Так это серьезно все? — спросил Котя убитым голосом.
— А ты что думал?
— Хакеры шалят… влезли на мой компьютер и написали…
Нет, надо быть Котей, чтобы верить в таких хакеров.
— Слушай, я тебе ничего доказывать не буду, — сказал я. — Вчера мы вместе ходили к твоему знакомому фантасту. А потом ты меня забыл. За десять секунд.
— А где ты сейчас? — помолчав, спросил Котя.
Я насторожился.
— Зачем тебе?
— Ну… неудобно. Странно все как-то… Приезжай?
— И чем это кончится? — почти весело спросил я. — Я приеду. Буду долго доказывать, что мы с тобой знакомы. Мы выпьем две бутылки. К утру ты протрезвеешь и опять мне не поверишь. Знаешь, что… Приезжай лучше ты.
