Не было сил. Карамазов все-таки остановился, перетянул раненую руку, но крови было потеряно слишком много.
Его клонило в сон, словно после самой напряженной тренировки. Сможет ли полковник его догнать, выследить… ведь и ему приходится остерегаться милиции…
Все едино. Даже если сад не оцеплен, если он сможет выйти и поймать машину… нет, чушь. Никто не возьмет окровавленного человека.
От тоски и бессилия хотелось кричать. Илья уже не бежал, шел, в глазах темнело. Потом он увидел девушек и остановился.
Посланница Добра.
Все-таки и остальные решили вмешаться…
Илья поднял «стечкин» и оскалился в горькой улыбке. Как бы там ни было, часть задания он выполнит.
Посланница медленно пошла к нему. Следом, чуть отставая, явно напуганная, двинулась девушка-прототип.
– Ты умираешь, – сказала Посланница. Без того напора и убеждения, без той веры, что была ее оружием. Просто констатируя факт.
– Может быть. – Илья сделал шаг, прислонился к дереву. Снова улыбнулся. – Но ведь не один!
– Я могу спасти тебя.
Это было сказано просто, слишком просто для обмана. Опять-таки – только факт.
– Что это даст мне? – Илья повел стволом. – Стой. Ближе… нельзя.
Посланница остановилась.
– Жизнь. Прощение.
– Я ни в чем не виновен.
– Знаю. Ты сам жертва, Илья. И я могу дать тебе прощение… прощение и жизнь, новое служение.
– Я уже служу!
– Не все ли равно для тебя, кому служить?
– Нет. Не все равно. Я несу миру свободу… право каждого – быть собой. Не зависеть… от догм. Ты…
– Что ты знаешь обо мне? – Девушка села на корточки, зачерпнула ладонью мокрую листву. – Сядь, тебе тяжело…
– Я помню твои визиты…
– Помнишь ли, Илья? – Девушка смотрела с иронией, с насмешкой… Все они насмехаются. Но почему-то не было привычной ярости…
– Да! «Возлюбите друг друга», «простите друг друга», «повинуйтесь заповедям моим»… – Карамазов засмеялся. – «Не убий», «не прелюбодействуй»… Почему так много «не»? Где они, твои заповеди, а? Их чтут… словно музейный хлам. Кто верит в них, в твои законы?
– Кто сказал тебе, что они – мои?
Карамазов замолчал.
– Было время
– В чем разница?
– Я не даю скрижалей. Я несу свободу… свободу добра и милосердия. Свет новой доброты, которой жаждет мир. – Посланница Добра протянула руку, коснулась его щеки. – Приди к ней, к моей вере. К моему добру. К моей любви.
Илья потряс головой. Все сильнее и сильнее туман в глазах… Не тьма – туман… серость, красочная бесцветность.
– Ты обманываешь, – сказал он. – Обманываешь!
– Зачем? Правда – мое оружие. Правда лучше лжи, Илья. Она убедительнее.
– Ты хочешь законов… правил… рамок…
– Зачем? Моя любовь не знает границ. Мое милосердие прощает всех. Моя доброта не делает различий между невинным младенцем и тобой. Ни различий, ни снисхождений.
Девушка наклонилась к Илье, отстраняя оружие, заглядывая в глаза. Карамазов вздрогнул от прикосновения.
– Дурачок… – прошептала она. – Ни тебе, ни мне не победить в одиночку. Мы крайности… мы пугаем людей… Только вместе, только соединившись, мы дадим миру истину. Новую Доброту и новую Свободу.
– Так кто же из нас победит?
– Ни ты и ни я. Тьма твоя станет Светом, и Свет мой проникнет во Тьму. Зачем ненавидеть, когда можно любить? Мы дадим
