У Алекса перехватило дыхание. А Джанет рассудительно продолжала:
– Нашу планету нельзя мерить обычными критериями. Поверь – я-то знаю. Там, под скорлупой, по-прежнему жива Церковь, патриархи, большая часть флота. Там строят новые корабли. Там создают новое оружие. И ненависти к Империи в наших людях нет. Если снять поле – Эбен встанет в строй рядом с Империей. И поверь, ничего равного крейсерам класса «Литургия» или рейдерам «Анафема» в Галактике до сих пор не создано! Ваш Император… – Алекс отметил эту случайную… или намеренную?.. оговорку, – … всего лишь малый ребенок. Но в имперском совете сидят не одни лишь идиоты. Если война станет неизбежной, с Эбена снимут карантин. И тогда Цзыгу обречены. Я прикинула… мы потеряем от пяти до пятнадцати планет, прежде чем боевые действия переместятся на территорию Цзыгу. Скорее – пять, чем пятнадцать. А если Южно-Приморская лаборатория на Эбене довела до конца разработки по глюоновой сети – корабли Чужих сгорят на выходе из гиперканалов.
– Джанет… ты понимаешь, что сказала? – прошептал Алекс. С намеками Эдуарда теперь все стало понятно. У Земли действительно было в запасе чудо-оружие, о котором давно уже все позабыли…
– Надеюсь, что я успокоила тебя!
– Джанет, ты подписала себе смертный приговор! Теперь ты не только основная подозреваемая… все улики указывают на тебя!
– Я не убивала Цзыгу, – упрямо повторила женщина. – Я не предполагала, что ее социальный статус столь высок. Впрочем, если моя смерть послужит свободе Эбена – я готова умереть. Любым способом, который измыслят Чужие.
– Господи, да что ты несешь, Джанет? – Алекс подался к ней, схватил за плечи. – Даже если Эдем будет освобожден и Цзыгу подавлены – что дальше?
– Посмотрим.
– Нечего смотреть. Я расскажу сам. Если с помощью Эбена Империя сможет легко уничтожить одну расу – все остальные насторожатся. Будет организован общий античеловеческий фронт… или коалиция. Неужели ты думаешь, что Империя сможет противостоять силам десяти объединенных рас?
– Расы Чужих раздроблены. У всех есть счеты друг к другу.
– Можешь не сомневаться, на время их забудут. Эбен, его идеология и политика были причиной напряженности для всей Галактики. Даже безумные Брауни не ставили целью полностью очистить космос от чуждых форм жизни. Эбен в составе Империи – это сигнал тревоги для всех!
– Значит, ты считаешь, что целый мир, по силе не уступающий Земле и Эдему вместе взятым, должен навечно остаться в изоляции? – Джанет говорила спокойно, лишь глухая горечь пробивалась в голосе. – Да, я хочу его свободы! Я мечтаю посмотреть на своего первенца. Я хотела бы прийти на могилу родителей и отдать им положенные почести. Увидеть свой старый дом… навестить первую учительницу… проведать первого мужчину… Все вы считаете Эбен средоточием зла, а ведь мы сотни лет были щитом человечества! Кузницей оружия, военной академией, заводом, базой… всем, что требовалось Империи. Ты знаешь, как красив Эбен? Там, где еще сохранилась природа… конечно. Мы изнасиловали родную планету, превратили себя в солдат… и все для человечества! Потому что Империи нужны были корабли, корабли, еще раз корабли! И солдаты, канальные станции, новые виды оружия…
Спецы не склонны к истерике. Но, видимо, пять специализаций – это слишком много для человеческого разума. Алекс почувствовал, что Джанет готова разрыдаться.
Как странно и нелепо – он стоял рядом с женщиной, чьей планетой пугали детей, чья профессия – пытать Чужих, – и не мог испытать предписанного обществом снисходительного сочувствия. Не мог – потому что готов был подписаться под каждым ее словом.
Вот только если Эбен станет свободным – в Галактике вспыхнет война.
– Мы стали такими, как требовало человечество, – продолжила Джанет. – Мы были щитом и мечом Империи. А когда оказались не нужны… нас просто засунули в чулан. До лучших времен.
– До худших.
– Какая разница? Нас списали из состава человечества. Да, мы вели самостоятельную политику, но ведь все произошло не вдруг! А нас… нас предали, едва Чужие подняли вой!
– Вы не захотели измениться, Джанет. Когда войны остались в прошлом – вы не захотели пойти вперед.
– А нам предложили? – Чернокожая женщина откинула со лба волосы, вызывающе посмотрела на Алекса. – Да кто дал нам хотя бы малейший шанс? Ультиматум – и объединенный флот, двинувшийся к Эбену. Все. Не было времени искать компромиссы. Так что… прости, Алекс, но я рада войне! Моя родина станет свободной.
Алекс помолчал. Спросил:
