билет в Питер.
Но я, конечно, этого не сделаю.
— Как я тебя узнаю?
Вика дёргает плечиками.
— Посмотрим. А как я узнаю тебя?
— У меня в зубах будет красная роза, — мрачно сообщаю я.
Я прекрасно понимаю Вику. Одно дело — полюбить друг друга в виртуальном мире. Другое — встретиться наяву. Страшно говорить о себе.
Не знаю, хватило бы у меня смелости первому предложить встречу.
— Тогда в десять у справочного, — решает Вика. — Попытаемся не обознаться?
— Попробуем.
— Я пойду? — полуспрашивает, полусообщает она. — Надо собраться…
— У нас уже холодно, — предупреждаю я.
— И у нас тоже…
Вика делается полупрозрачной, и рассыпается ворохом искр. Красивый у неё выход из глубины.
И мне пора.
Подмигиваю прохожему, который приостановился, наблюдая за Викиным уходом. И исчезаю из виртуальности.
На экранчиках была темнота. Полная.
Я снял шлем.
На дисплее мерцал золотистый фон «Виндоус-Хоум». Вики больше нет. Хватить любить нарисованных людей.
Выходить из Интернета будем вручную…
Я раскрыл окошко терминала и непонимающе уставился на мигающую строчку.
No dial tone!
Надо вовремя платить по телефонным счетам.
Я всё таки взял трубку и вслушался в тишину. Потом проверил логи — телефон мне отключили три часа назад. Под самый конец рабочего дня, как это водится у работников АТС.
Виртуальный секретарь Фридриха Урмана, а ты ведь был прав… Возможно входить в глубину без всяких технических приспособлений.
Я стянул комбинезон и поплёлся к кровати.
111
Меня разбудил телевизор. Я лежал, кутаясь в одеяло — отопление ещё не включали, и было холодно, слушал болтовню дикторов. Политика, экономика, курсы валют… Интересно, попадёт ли вчерашний переполох в виртуальности в выпуски новостей? Может, и попадёт. Где-нибудь между известием о приезде популярного певца и спортивными новостями. Среди прочих курьёзов. Телевидение любит делать репортажи из Диптауна. Обывателю смешно смотреть на мультяшные пейзажи и нарисованных людей. Хорошо, наверное, что над нами смеются. Лишь бы не боялись… не завидовали… не ненавидели…
Я вскинул голову, с испугом посмотрев на часы. Они стояли, видимо, ещё с вечера. Обычное дело, всегда забываю заводить. Нашарил валяющийся на полу у кровати пульт, вывел время на телевизионный экран.
Семь. Нормально, успею.
Во всём теле была разбитость, и в голове тяжесть, как всегда после серии долгих и частых погружений. Человек не очень-то приспособлен к виртуальному миру. Может быть пройдёт год-другой, и для всех граждан Диптауна придёт час расплаты. Какие-нибудь параличи, слепота, инфаркты. Тогда имя Дибенко смешают с грязью, компании, сделавшие ставку на виртуальность, разорятся, а серьёзные учёные сообщат, что давным-давно всё это предвидели и неустанно предупреждали…
Поживём — увидим. В любом случае у меня будет шанс почувствовать беду одним из первых.
А может быть, наоборот, он случится — тот прорыв, о котором мечтал я, и которого ждал Дибенко. То, что я смог совершить вчера, станет доступным для всех. Два мира, слитые воедино. Виртуальность и настоящее, сделай лишь шаг — и войди в глубину. Без
