Звезды — холодные игрушки. Звездная тень

алхимика Рига Гаттерна, Рига-вонючего, и открытие им плесневых лекарств. Куда важнее, на мой взгляд, для общества, чем напалм. Ну, продолжим?

Я решил, что он имеет в виду курс истории, но Таг вначале налил нам вина.

– Это же вредно, – заметил я.

– Если по медицинской рекомендации… – Таг чуть смутился. – Ну, после Крепостной была Промышленная эра…

– Паровые двигатели, электричество, феодальные владения окончательно оформились в четких границах, телеграфная связь, зарождается мореплавание, возникла традиция Наставников…

– Вот! Ты как на уроке отвечаешь! – обрадовался Таг. – Морская эра?

Тут я на секунду запнулся. Словно мне очень глубоко пришлось зарываться в поисках аналогий.

– Первые карты звездного неба?

– Ну?

– Навигация… открытие и заселение квадратного и треугольного материка… Большая Ошибка…

Я замолчал.

– Не помнишь, что такое Большая Ошибка?

– Нет.

Таг вздохнул:

– Мы встретили там жизнь, Никки. Разумную. Шерстистые…

Шерстистые, Потерянные Друзья, война, Большая Ошибка, позор…

– Мы их истребили, – сказал я. – Верно?

– Да, Никки. Это позор всего человечества. Но тогда война казалась единственным выходом. Они были менее развиты, но очень способны и агрессивны. Лане-поздно-раскаявшийся вывел чумной штамм, который истребил их за какие-то сорок лет.

– Шерстистые – они были не-друзья, но мы могли их сделать друзьями, – сказал я.

– Конечно! Должны были сделать Друзьями! Но не было еще институтов прогрессорства и регрессорства. К счастью, Наставники поняли вину человечества и решили искупить ее. Эра Объединения, помнишь?

– Наставничество, ликвидация социального неравенства, атомная энергия, преобразование континентов, космические полеты… планеты Друзей. Так?

– Да. Мы вышли в космос на примитивных атомных ракетах. Все человечество, на всех трех материках, объединилось ради этой цели. Полеты к Внутренней и Внешней планетам, поселения… вспоминай!

– Ближние Друзья? – спросил я.

– Правильно. И тоже было непонимание, не-дружественность, жертвы с нашей стороны. Но Наставники уже разработали концепции Дружбы. И мы обрели Ближних Друзей.

– Какие они? – спросил я.

– Обернись.

Я вздрогнул от этого предложения. Медленно обернулся. Люди за столиками, девочки-официантки…

– Они похожи на нас?

– Очень трудно привыкнуть… – виновато сказал Таг. – Ты порой мгновенно восстанавливаешь пробелы в знаниях. А порой… да, именно зрительные образы пострадали. В бассейне смотри.

Я вгляделся в мерцающую бирюзовую воду. И уловил едва заметное шевеление на дне. Что-то длинное, тонкое…

– У них нет звуковой речи, – вполголоса сообщил Таг. – Правда, слышать они могут. Чувствительность к вибрации – потрясающая. Самоназвание переводить бессмысленно, оно прозвучит как «люди». Так что мы зовем их – Гибкие.

– Гибкие и Маленькие, – сказал я. – Так?

– Да. Но Маленьких на Родине почти нет, условия слишком тяжелы для них. Тебе надо побывать на Внутренней планете. Или заглянуть в посольство Маленьких.

– Я лучше посмотрю на картинки, – ответил я. Как-то неприятно мне стало от этого лениво скользящего по дну бассейна тела… Гибкие…

Осушив бокал, я отвел глаза от Ближнего Друга.

– Заказать еще вина? – спросил Таг.

– Давай.