— Петр! — толчок в плечо. Кэлос догнал меня. — Стой! Ты никогда не вернешься! Вспомни, что я говорил! Петр, я не пойду за тобой!
Он едва не влетел на пространство Врат. Я успел остановиться и ударить его — то ли он хотел поддаться, то ли и его боевые рефлексы были не всесильны. Кэлос упал на самой грани измененного пространство, за пределами той линии, где его ждало будущее — ослепительное и нечеловеческое.
— Подожди, — попросил я. — Это мой путь.
Шаг — и белое сияние в глаза.
Как больно, когда тебя постигают…
Я очнулся под верещание куалькуа. Уже ставшие привычными вопли.
«Петр! Петр! Петр!»
— Не ори…
Слова застряли в горле. Рот был набит снегом. Я валялся у подножья холма, и даже помнилось смутно, как я катился, кувыркаясь, по сугробам, налетая на скрытые в снегу камни, крича от боли…
«Рецепторы заглушены. Восстановление поврежденных тканей проводится».
Спокойствия куалькуа хватило ненадолго.
«Петр! Петр!»
— Да заткнись…
Я поднялся — все тело ныло. Если это после подавления болевых рецепторов — то что со мной было?
Ого.
Смерив взглядом склон, я проникся к куалькуа уважением. Собрать мое несчастное тело после такого падения — работка для судмедэксперта. Я катился-падал с двухсотметровой высоты, по такому крутому склону, что не осмелился бы штурмовать самый сумасшедший альпинист. По крайней мере — в такую погоду.
Начиналась метель. Нет, неправильно, она не начиналась, она жила здесь. Ветер был несильным, но неуловимое ощущение, что он не прекращается неделями, не оставляло меня. Мелкая снежная крупка била в глаза. Мутный, красный солнечный диск уныло висел в небе.
— Эй, куалькуа, помнишь «Свежий ветер»? — спросил я. — Мы не у Геометров случайно?
«Сила тяжести и состав атмосферы различны».
— Ага. Спасибо.
Может быть, я полный идиот. И в наказание сейчас получу короткую и малосодержательную жизнь в снежной пустыне… на пару часов, вплоть до окоченения.
— Тогда подскажи, здесь есть что-то живое?
Куалькуа ответил не сразу. Вряд ли он пользовался только моими органами чувств, скорее, смотрел еще и своими глазами, вбирал информацию всеми, недоступными мне, путями…
«Да. Повернись влево. Еще. Стоп. В этом направлении, около одного километра».
Сколько я ни смотрел, увидеть ничего не мог.
Но теперь уже выхода не было. Когда вначале действуешь, потом думаешь, добра не жди.
Я побрел по снегу. Куалькуа, выполнив просьбу, затих. Но работу с моим телом не прекращал — я чувствовал, как возвращается чувствительность, одновременно — уходит куда-то холод. Странное ощущение — уже бывшее, дежа вю… Нет, это все- таки не мир Геометров. Конечно же. Но вся Тень, если взглянуть честно, всего лишь бег по кругу. Бесконечная игра в давно сыгранной пьесе. Единственный выход — перестать быть человеком. А что делать, если я не хочу? Легко было философам, психологам, писателям размышлять о судьбе человечества. Отомрет, перерастет, пойдет дальше, ступит на новый виток… Не хочу! Я — не хочу! Но выхода нет, и значит, я буду биться головой о скалы Земли Изначальной, выцарапывать зерна Врат, унижаться и выпрашивать — пусть даже такое спасение ненавистно мне…
Впереди, сквозь снежные заряды, проглянули темные тени. Я остановился, растирая онемевшие руки. Кажется — вышки. Кажется — бараки. Дежа вю. Эй, Гибкие Друзья…
— Ой…
Вздрогнув от звука, раздавшегося совсем рядом, я присел на корточки. Стон?
Да нет.
