Даже маленький ребенок начинает улыбаться матери и отцу фальшивой улыбкой. В ней нет глубины, но ребенок знает, что когда бы он ни улыбнулся, он получит за это награду. Он выучил первое правило, как стать политиком. Он еще в колыбели, а вы уже научили его политике. И затем везде в человеческих связях присутствует политика.
Мужчина лишил женщину трудоспособности. Это политика. Женщины составляют половину человечества, и мужчины не имеют права лишать женщин возможности работать, но веками мужчины делали это.
Мужчина не позволяет женщине быть образованной, он не позволяет ей даже слушать священные писания. Во многих религиях он не позволяет ей входить в храм, а если и позволяет, то у женщин имеется отдельная секция. Даже перед Богом она не могла стоять рядом с мужчиной как равная.
Мужчина старался любыми путями отнять у женщины свободу. Это политика, но не любовь. Вы любите женщину, но вы не даете ей свободу. А что это за любовь, которая боится дать свободу? Вы посадили ее в клетку, как попугая. Вы говорите, что любите попугая, но вы не понимаете, что
Вы отняли у попугая все его небо и дали ему только клетку. Клетка может быть золотой, но даже золотая клетка — ничто по сравнению со свободой попугаев в небе, летающих от дерева к дереву, поющих свои песни — не те песни, которые вы заставляете их петь, а те, которые естественны для них, которые свойственны им.
Половина человечества в каждой стране, в каждой цивилизации разрушена политикой семьи, и это все-таки политика. Когда бы ни возникло желание иметь власть над другим человеком, это уже политика.
Власть всегда политична, даже над маленькими детьми. Родители думают, что они любят детей, но это только в их уме. Говоря иначе, они хотят, чтобы дети были послушными. Л что значит послушание? Это значит, что вся власть находится в руках родителей.
И если послушание такое великое качество, почему бы родителям не слушаться детей? Если это такое религиозное свойство, то родители должны были бы подчиняться своим детям.
Власть не имеет ничего общего с религией. Все, что власть может сделать с религией — это спрятать политику в прекрасном слове.
Человек должен выявить все области, куда проникла политика — а она проникла
Созданное честолюбие заключается в том, что вы должны кем-то стать в этом мире, должны доказать, что вы не обычный человек, а сверхобычный. Но для чего? Какой цели это служит? Это служит только одной цели — вы приобретаете власть, а другие становятся подчиненными.
Вы кастрировали все человечество различными способами — и это кастрация политична.
Люди любят свободу, но никто не хочет ответственности. Но они приходят вместе, они неразделимы.
Зачем вам беспокоиться о признании? Забота о признании имеет смысл только в том случае, если вы не любите свою работу. Тогда признание имеет значение, тогда оно кажется заменителем. Вы ненавидите свою работу, она вам не нравится, но вы делаете ее ради признания — вас оценят, примут.
Вместо того, чтобы думать о признании, пересмотрите свою работу.
Вы любите ее? Тогда этого должно быть достаточно. Если не любите, тогда поменяйте работу.
Родители, учителя всегда настаивают на том, чтобы вас признали, приняли. Это очень хитрая стратегия, чтобы держать людей под контролем.
Поймите одну основную вещь. Делайте то, что вы хотите делать, то, что вы любите делать, и никогда не требуйте признания. Это попрошайничество. Зачем кому-то нужно просить признания? Зачем стремиться к одобрению?
Углубитесь в себя. Возможно, вы не любите то, что вы делаете. Возможно, вы боитесь, что вы на ложном пути. Одобрение поможет вам почувствовать, что вы правы. Признание даст вам почувствовать, что вы движетесь к правильной цели.
Проблема в ваших собственных чувствах. Это не касается внешнего мира. Зачем зависеть от других? А ведь эти вещи, признание и одобрение, зависят от других, и вы сами становитесь зависимыми.
Когда вы уходите от этой зависимости, вы становитесь индивидуальностью, а быть индивидуальностью, жить в полной свободе и стоять на собственных ногах, пить из своего источника — это и есть то, что делает человека по-настоящему центрированным, укоренившимся. И это начало его наивысшего цветения.
В тот момент, когда невинность исчезает, уходит душа интеллигентности — и остается труп. Лучше назвать его просто «интеллектом». Он может сделать вас великим интеллектуалом, но он не сможет трансформировать вашу жизнь, не откроет вам тайны существования.
Эти тайны открыты только интеллигентному ребенку. И действительно интеллигентный человек до последнего дыхания сохраняет живым свое детство. Он никогда не теряет его. Удивление, которое ребенок испытывает, глядя на птиц, на цветы, на небо... Интеллигентность должна быть такой же, как у ребенка
Очень странно то, что истина недемократична. И через голосование невозможно решить, что истинно. Иначе мы никогда бы не пришли к какой-либо истине. Люди проголосуют за то, что удобно, а ложь очень удобна, потому что вам ничего не нужно делать для нее, вам нужно толь
Истина нуждается в великих усилиях, в открытиях, в риске, она требует, чтобы вы шли в одиночестве по пути, по которому раньше никто не ходил.
Качества зрелого человека очень странные. Во-первых, он больше не личность, не «я».
Он присутствует, но он не личность.
Во-вторых, он больше похож на ребенка — простой и невинный. И вот почему я говорю, что качества зрелого человека странны: потому что в слове «зрелость» заложен смысл, что человек опытный и старый.
Физически он может быть старым, но духовно он — невинное дитя. Его зрелость — это не только опыт, полученный в течение жизни, — иначе он не смог бы быть ребенком, не смог бы быть присутствием. Он был бы опытным человеком, знающим, но не зрелым.
Зрелость не имеет никакого отношения к вашему жизненному опыту. Она касается вашего внутреннего путешествия, переживаний внутреннего.
Чем глубже человек идет в себя, тем более зрелым он становится. Когда он достигает своего внутреннего центра, он становится полностью зрелым. Но в этот самый момент личность исчезает, остается только присутствие. «Я» исчезает, остается только безмолвие. Знание исчезает, невинность остается.
По-моему, зрелость — это второе название реализации. Вы пришли к осуществлению вашего потенциала. Он стал действительным. Зерно проделало долгое путешествие и расцвело.
У зрелости есть аромат. Она придает необыкновенную красоту человеку. Она дает разум, очень острый ум. Это делает его только любящим. Его действие — это любовь, его бездеятельность — любовь. Его жизнь — любовь, его смерть — любовь. Он всего лишь цветок любви.
Современная музыка утратила свою красоту, потому что забыла свою основную цель. Она забыла свой источник. Она не знает, что имеет некоторое отношение к медитации. И это же верно о других искусствах. Они все стали немедитативными, и все они ведут людей к безумию.
Художник создает опасность для себя и для тех, кто будет зрителем. Он может быть живописцем, но его живопись безумна, она не идет от медитативности.
Функция ума в том, чтобы продолжать разделение. Функция сердца в том, чтобы везде увидеть объединяющую связь, относительно которой ум абсолютно слеп.
Посредственные умы не могут сойти с ума.
Мысль о спокойствии и молчании никого не волнует. Это ваша личная проблема; это проблема человеческого ума как такового, потому что быть спокойным, молчаливым означает находиться в состоянии не-ума.
Ум не может быть спокойным, ему постоянно нужно думать, беспокоиться. Ум работает как велосипед: если вы продолжаете давить на педали, он движется, если вы перестанете давить на педали, вы упадете. Ум — это двухколесное транспортное средство, такое же, как велосипед, а ваше мышление — это постоянное надавливание на педали.
Даже иногда, когда вы чуть-чуть более молчаливы, вы сразу же начинаете волноваться: «Почему я молчу?» И вы сделаете все, чтобы создать волнение и думание, потому что ум может существовать только одним способом — в гонке, всегда в гонке за чем-то или от чего-то, но всегда в
В тот момент, когда вы остановитесь, исчезнет ум.
Мы пытаемся любыми путями избавиться от чувства, что мы чужие. Вот почему мы создали всякого рода ритуалы. Мужчина женится на женщине; а что такое брак? Всего лишь ритуал. Но почему? А потому, что они хотят избавиться от отчуждения и хоть как-то создать мост.
Но этот мост никогда не бывает создан; они только представляют себе, что теперь один — муж, а вторая — жена, но они остаются незнакомцами. Они проживут вместе всю свою жизнь, но они останутся чужими, потому что никто не способен проникнуть в чужое одиночество.
Вы можете не быть чужими только в том случае, если проникнете в мое одиночество или если я проникну в ваше одиночество. Но это невозможно, это экзистенциально невозможно. Мы можем приблизиться как можно ближе, но чем ближе мы станем, тем больше мы осознаем отчужденность, потому что тогда мы сможем лучше увидеть: «Другой неизвестен мне, и, возможно, непознаваем».
