огляделся.
Фриний стоял у огня, кутаясь в плащ, наброшенный на плечи, и грея руки над пламенем. С ним были какие-то люди. Еще меньше ростом, чем он. Телосложением они напоминали детей. А их лица…
Не лица даже — усатые мордочки с черными носами-пуговками. Глаза — большие, бездонные. Огромные уши чашечкой. Головы грызунов. На туловищах детей. Двое из них помогли Ривену подойти к костру. Он помотал толовой. В мерцании желтых языков пламени он разглядел каменные стены, которые уходили вверх, точно колодец. Потолок терялся во мраке-Ривена бил озноб. Тело его покрывали мурашки. Весь дрожа, Ривен подошел к костру и молча принял протянутый плащ, сухой и теплый.
Виры. Люди-крысы. Дольний народ. Они селились в водостоках и под развалинами городов Мингниша. Это он их придумал, Ривен, но никогда не писал о них. Хотя и собирался… они должны были появиться в его третьей книге, когда поиск разгадки тайны, предпринятый ради спасения страны, уже подойдет почти к самому концу.
Может быть, кто-то другой пишет сейчас об этом. Вместо меня. Может, я сам теперь стал персонажем чьей-то книги.
От одной только этой мысли он похолодел.
Но, как бы там ни было, виры, похоже, были настроены дружелюбно. Пять-шесть низкорослых фигурок находилось сейчас в этой комнате. С одним из них Фриний вел разговор на языке, который больше всего походил на череду щелчков и попискиваний. Остальные отошли в сторонку и принялись распаковывать какие-то тюки из промасленных шкур. Ривен заметил, что они все же время от времени поглядывают на него. В их зеленых горящих глазах отражался свет пламени.
Эти существа — моя выдумка. Мое воображение. Я даже не успел еще написать о них.
Он постепенно отогревался.
Мингниш снова затеял со мной игру.
Фриний закончил разговор с виром и обратился к Ривену.
— Ну, Сказитель, это — Квой, вождь виров, которых еще называют Дольним народом. Он мой друг. А это — одно из пристанищ, где находят они приют во время своих хождений под Талскером. Это место — часть уличного сообщения старого города, который был погребен под землей, а над ним выстроен новый. Здесь живут виры, укрытые от людских глаз. И жили здесь на протяжении веков.
Вопросы так и вертелись на языке у Ривена, но он прекрасно понимал, что задавать их сейчас не время. Беспокойство за своих друзей разъедало его, словно ржавчина.
Внезапно Квой заговорил. Его тонкий высокий голосок совсем не вязался с темной глубиной его глаз, мерцающих зеленоватым свечением.
— Мы нашли твоих друзей и уже сейчас готовим их побег. Их поместили в отдельные камеры на верхнем уровне герцоговой темницы. Насколько мы можем судить, никто из них серьезно не пострадал, хотя, как и тебе, им пришлось претерпеть некоторые неудобства.
Неудобства. Ну что ж, можно сказать и так.
— Когда мы отправляемся? — спросил Ривен.
Квой прикрыл веки и повернулся к Фринию.
— Он пойдет с нами?
Лекарь сердито нахмурился.
— Я бы его не пустил. Он сейчас не в том состоянии, чтобы бегать по сточным каналам и — что вполне вероятно — драться с наемниками. Он едва на ногах держался, когда шел сюда. Будет лучше, если вы сделаете все сами.
Ривен с трудом подавил свою ярость.
— Они же мои друзья. И попали в беду из-за меня. Я иду с вами.
Фриний покачал головой.
— Поверь мне, это не слишком благоразумно. И, кроме того, оставаясь здесь, ты тоже можешь помочь своим друзьям. Мы тут должны кое с кем повидаться. Тебе обязательно нужно с ним встретиться.
Он кивнул Квою, и вир оставил их, присоединившись к своим товарищам. Во мраке тускло блеснула сталь, и Ривен увидел, что в узлах, которые потащили виры, было оружие и стальная проволока.
Он с горечью поглядел на Фриния.
— Так с кем должен я встретиться?
— С Квиринусом, — ответил старик. — А теперь попридержи свой язык и постарайся чуть-чуть обсохнуть.
Прошло какое-то время. Почти все виры оставили их, удалившись через затопленный водой вход. Ныряли они тихонько, почти без брызг. Каждый взял с собой по куску блестящей проволоки — Ривен сообразил, что то были гарроты — и по железному пруту, которые походили скорее на вертела, нежели на шпаги. Трое виров осталось в зале. Они уселись на корточки у огня и принялись молча таращиться на Ривена. Руки у них были длинные и тонкие, а покрытые шерсткой пальцы оканчивались черными острыми когтями. Под их пристальными взглядами ему стало как-то неловко, и он повернулся к Фринию. Старик попыхивал своей трубкой. От мокрой одежды его поднимался пар.
— И как они собираются вызволять остальных? — не без тревоги и раздражения спросил Ривен. Он чувствовал свою никчемность, ненужность здесь. Но Фриний, казалось, нисколько не беспокоился.
— Под всей территорией города проходят потайные ходы и тоннели, — старик затянулся и выпустил изо рта струйку дыма. — И больше всего их под башней герцога. Его темница — всего лишь верхний уровень подземных ходов, что пронизывают весь холм, на котором стоит Талскер. Кое-кто полагает, что это гномы начали строить их в те далекие времена, когда леса покрывали землю. Но никто еще не спускался достаточно глубоко, чтобы выяснить, правда ли это, а сами гномы молчат.
— Вот по этим тоннелям и водостокам виры сумеют пройти незамеченными в самое сердце подземной темницы. Запоры же — не преграда для их ловких пальцев, а наемникам нечего противопоставить их бесшумным ногам и гарротам, которые у виров всегда с собой. Скоро твоих друзей освободят, и лучше не спрашивать «как» и «зачем». Просто прими с благодарностью то, что они поддерживают нас.
— А почему они с нами?
— Потому что они верят в цель твоих поисков и, как и я, чуют магию, заключенную в тебе.
— А этот Квиринус… ему что до этого?
Фриний улыбнулся.
— Квиринус — редкий человек. Облеченный властью, но при том самых широких взглядов. Он, по всей видимости, кое-кого знает из вашей компании. Он окажет вам помощь со снаряжением и поможет ускользнуть из города. Что для вас очень важно. В Талскере кое-что назревает… кое-что, во что лучше не вмешиваться, — борьба за власть и влияние. Впрочем, она назревала достаточно долгое время, но с прибытием леди с Юга процесс ускорился. — Старик вздохнул. — Может быть, это и к лучшему. Настало время перемен.
Леди с Юга. В самом деле.
Спустя какое-то время, когда Ривен уже почти обсох, один из виров порылся в мешке у себя на боку, молча достал оттуда строганину чего-то черного, жирного и пахнущего какими-то травами и передал ее по кругу. Ривен с сомнением уставился на доставшийся ему кусочек, но уже через мгновение последовал примеру своих товарищей и принялся есть. Слегка резиновая на зуб, эта строганина оказалась довольно вкусной. Какое-то вяленое мясо… Ривен решил, что лучше не спрашивать, из какого животного приготовлена эта пища.
Они молча сидели и ели. Внезапно виры насторожились, как будто что-то почуяли. Они повели носами и навострили уши, — ни дать, ни взять крысы, нюхающие воздух, — потом обменялись несколькими словами на своем писклявом языке, после чего двое из них отошли от костра и встали у квадратного углубления с водой, которое было здесь единственным входом.
Что-то с шумом всплыло на поверхность, и темноволосая человеческая голова, взбаламутив воду, отряхнулась, отчего брызги разлетелись во все стороны. Два вира ухватили пришельца за руки и вытащили на сухой каменный пол. То был мужчина в кожаных доспехах с двумя кинжалами, закрепленными у обоих бедер. Вода грязными струями стекала с него. Не обращая внимания на своих хозяев, он нагнулся над колодцем. Спустя несколько мгновений над поверхностью появилась еще одна голова: совсем лысая, точно шляпка гриба, с густыми черными бровями. Первый помог второму выбраться из воды, и плащи, что согревали Ривена и Фриния, были переданы двум промокшим насквозь новоприбывшим. Лысый провел белой рукой по своей голове и рассмеялся.
— Народ ваш деградирует, — сказал он двум вирам. — Вы что, никогда не слышали о дверях? — Потом он обратился к ним на их собственном языке.
Они присоединились к Ривену и Фринию у костра, и лысый громогласно поприветствовал лекаря — слова его отдались гулким эхом в каменных стенах.
— Фриний, ты, старый козел… опять, я смотрю, у тебя неприятности. Я слышал, что сейчас ты подыскиваешь себе новую конуру.
— Лишь не имеющие никакого понятия о приличиях пьяницы могут так потешаться над горем другого, — в тон лысому произнес старик. — Тебе все так же не хватает учтивости, милорд Квиринус, как и тогда, когда я зашивал твои раны, которые в молодости получал ты в изрядных количествах, подвизаясь на поприще драчуна и повесы. Даже возраст не повлиял на тебя благотворно.
Квиринус громко расхохотался и сел рядом с ними, а его спутник остался стоять, настороженно глядя по сторонам.
Проследив за направлением взгляда Фриния, Квиринус ткнул пальцем в своего угрюмого компаньона.
— Не обращайте внимания на Кейгара: он всегда обо мне, старике, беспокоится. — Он внимательно посмотрел на Ривена. — Так значит, это и есть Сказитель, о котором ты мне рассказывал. Судя по его виду, люди герцога уже успели с ним пообщаться.
— Так оно и есть. Его нужно спрятать. Его и его друзей. Еще им понадобится снаряжение для поездки в горы. И отправить их нужно как можно скорее. — Фриний помолчал и добавил: — Это очень важно, милорд.
Квиринус посмотрел на него.
— Не сомневаюсь. Раз уж даже виры взялись ему помогать, ты ради него остался без дома, а весь городской гарнизон поднят по тревоге, чтобы выследить его и его друзей. — Он усмехнулся. — И, как в доброе старое время, людям Сергиуса хорошо досталось, если то, что я слышал, — правда. С тех пор, как я последний раз видел его, Байклин не утратил умения владеть клинком. И теперь Годомар и его новая темноволосая ведьма подняли на ноги весь Талскер своими россказнями о беде, обрушившейся на южные Роримы, и злых колдунах, разгуливающих по улицам города. Не удивительно, что все население в панике и что ни в чем не повинных людей вышвыривают из города на съедение лютым зверям. — В первый раз с тех пор, как барон появился здесь, выражение беспечной веселости стерлось с его лица, и густые нависшие брови тут же придали его липу свирепый вид. — Даже мои собственные стражи попались на эту удочку, а
