— В тебе есть какая-то сила. Я хотела взять ее у тебя, — просто произнесла она, однако звучало все это как-то отвлеченно. На липе ее промелькнуло недоуменное выражение, и она с раздражением тряхнула головой. — Не знаю. Мне нужно было пойти за тобой. Но почему, я не знаю. — В ее голосе слышались нотки растерянности. Ривену пришлось сделать усилие над собой, чтобы не обнять и не приласкать ее. Сейчас, без роскошных нарядов, блеска богатства и хитросплетения интриг, она, как никогда, походила на Дженни. Молодая, красивая. Он тяжело сглотнул и отвел взгляд.
Дым костра вился в воздухе спиралями. В пещере было тихо, только потрескивали в костре горящие поленья. Джиннет обвела взглядом их лица — угрюмые, замкнутые.
— Куда вы идете? — теперь ее голос звучал едва ли не жалобно.
— Идем искать Гномов, — пробормотал Ратаган. — Мы пытаемся найти отгадку тайны, как прекратить мучения Мингниша.
— И ты — ключ к ней, — сказала она Ривену.
Он молча кивнул.
— Вы все просто болваны.
— А ты? — тихо спросил ее Байклин, но глаза его были суровы. — Что ты за женщина такая… ты вообще женщина или ведьма?
— Да выкиньте вы ее на мороз, — сказал вдруг Айса, напугав их своим ровным, спокойным тоном. — Лучше нам от нее избавиться. Она — носительница зла.
— Нет! — воскликнул Ривен. Все уставились на него, и он стушевался под их испытующими взглядами. — Она должна пойти с нами. Не знаю — почему, но она должна быть здесь, с нами.
— Из-за той, кого она тебе напоминает? — спросил Байклин.
Ривен поник головой.
— Не знаю. Может быть. Но думаю, то, что она оказалась здесь, — не случайно. Думаю, ее привело сюда то же, что и меня.
Джиннет удивленно посмотрела на Ривена.
— И кого же я тебе напоминаю? Почему я оказалась втянутой во все это?
Он взглянул на нее.
— Ты — двойник моей жены. Которая умерла.
Джиннет захлопала глазами.
— Ты колдун, — прошептала она, — ты и твои друзья. Иначе как вы могли убежать из подземной темницы?
Ратаган рассмеялся.
— Нам помогли, миледи. Ты себе даже представить не можешь, откуда пришла эта помощь. Магия здесь не причем. Но если бы даже и магия, что с того? Разве это дало бы тебе право на то, чтобы выжить наш народ с земли, на которой он жил вечно, прогнать нас в горы, мучить наших детей и отбирать у нас все нажитое? Я думаю, нет. — Он сплюнул в костер.
Джиннет не ответила, а лишь пристально поочередно посмотрела на них. Неумолимые глаза Айсы, усталые — Байклина, гневные — Ратагана, растерянные — Ривена.
— Вы, мужчины, что вы знаете о том, каково быть женщиной в этом мире, где ты должна согревать постель отвратительного самца, чтобы получить то, что тебе нужно для жизни? Вы, кто вслепую бредет по жизни со своими доспехами и мечами… что вы о ней знаете?
— Тебе, однако, живется не так уж и плохо, — заметил Байклин.
— Не так уж и плохо? Знаешь ли ты, сколько раз пресмыкалась я перед этими самцами, которых я ненавидела? Знаешь? Ты думаешь, надо так много мужества, чтобы размахивать мечом… — она вдруг умолкла.
— Не каждая женщина так одержима жаждой власти, что сама раздвигает ноги перед каждым бароном, которому случится оказаться поблизости, — огрызнулся Ратаган.
Джиннет внезапно встала и отбросила плед. Она стояла перед ними обнаженная, в царственной позе, упершись руками в бока. Свет костра плясал на ее атласной коже. Мгновение Ривен, не отрываясь, смотрел на нее, петом закрыл глаза, и с губ его сорвался тихий стон. Ратаган отвернулся. Его щеки вспыхнули. Байклин нахмурился, отведя взгляд в огонь. Лишь Айса все так же спокойно смотрел на нее. Глубокая морщина пролегла между хмурых бровей миркана.
— Каждый из вас, дай ему только немного вина и оставь со мной наедине, почтет за счастье взять мое тело и насладиться им в свое удовольствие. И почему тогда я не могу получить что-то нужное мне взамен?
Она села и натянула на себя плед. Серебристый свет струился из ее глаз.
— Так не должно быть, — прошептал Ривен, но она не слышала его. Между ними повисла неловкая тишина.
Байклин вдруг принялся рыться в их вещевых мешках.
— Пора подкрепиться. Немного горячей еды нам сейчас явно не помешает.
Айса отломил и отдал ему кусок супового концентрата, который он берег с тех самых пор, как они оставили, Рим-Армишир. Вскоре вода закипела в единственном у них медном котелке. По пещере разлился запах бульона. Их провизия подходила к концу. У них осталось еще немного вяленой говядины, сушеных фруктов, несколько кусочков концентрата и мешочек крупы. С тех пор, как отправились они в путь, прошло уже более двух недель, и вещевые мешки, в начале пути казавшиеся неподъемными, теперь сильно похудели, отягощенные, в основном, личными вещами путников.
Пока готовился ужин, Ривен взял головню из костра и прошел с ней в глубь пещеры. Ратаган пошел следом, и они принялись молча осматривать свое убежище. Пещера была узкой, но с высоким и ровным сводом. Их шаги отдавались эхом в глубинах пещеры.
— Больше похоже на коридор, чем на пещеру, — пробормотал Ривен. В гробовой тишине голос его казался необычайно громким. Они уже не слышали остальных и не видели света костра. Дым от горящей головни першил в горле, вызывая кашель.
— А может, это и есть коридор в доме какого-нибудь гнома, — отозвался Ратаган. Он уселся на низенький сталагмит с тупой верхушкой и скрестил руки на груди. — Я понимаю, ты ушел из-за Джиннет. Тебе все еще больно, когда она рядом? — тихо спросил он.
Ривен посмотрел на него. В неверном свете головешки гигант казался частью сталагмита.
— Да. И здесь — особенно. Она теперь еще больше похожа…
— И ты еще говорил, что это было предопределено… то, что она оказалась здесь, — задумчиво произнес Ратаган. — Но кем? И хорошо это или плохо?
Ривен покачал головой.
— Не думаю, что здесь вообще приложимы такие понятия, как хорошо или плохо. Просто так получается. Это — то, что непременно должно случиться. Как в уравнении. Определенная последовательность действий приводит к нахождению неизвестного. Встреча с гномами вполне может оказаться катализатором и ускорить реакцию.
— Ага, — проговорил Ратаган, придавая лицу своему глубокомысленное выражение. — Мы заговорили ученым языком.
Ривен невольно улыбнулся.
— Ты тоже считаешь, что в ней только зло? — спросил он гиганта.
— Зло! Что за слово. Слишком сильное и однозначное это слово, чтобы им так вот просто можно было бросаться. Нет, я не считаю, что в ней только зло, хотя она и совершает вероломные поступки во имя своих жалких целей. Я думаю, что она просто не знает, чего же ей в самом деле надо. — Он потер руки, словно стараясь отмыть их. — Зло — это нападение и убийство, если оно доставляет радость. Если оно — забава. Вот это зло. — Голос его был исполнен печали.
Ратаган посмотрел на него и криво усмехнулся.
— М-да.
По проходу вдруг потянуло холодом, и оба поежились, поскольку были легко одеты — одежда их сушилась у костра. Пламя головни в руке Ривена затрепетало, словно пойманная в силки птица, и едва не потухло.
— Пожалуй, нам лучше вернуться назад, — сказал Ривен, но почему-то они остались на месте. Они словно бы ждали чего-то. Чего-то, что непременно должно случиться.
Они прислушались, но не услышали ничего, кроме звука сочащейся по капле воды и своего возбужденного дыхания. Пламя вспыхнуло в последний раз и погасло, их окутала тьма. Отбросив потухшую головешку, Ривен инстинктивно подобрался поближе к Ратагану. Сердце в груди его громко стучало.
И вдруг вспыхнул свет — голубое сияние постепенно заполнило всю пещеру, распространившись во всех направлениях, озарив каменные стены и высокий потолок; в этом странном сиянии они разглядели четыре невысокие и ладные человеческие фигуры, окружившие их с четырех сторон.
Люди были не более пяти футов ростом. Крепкого телосложения. Широкие плечи. Густые длинные бороды. Тяжелые молотки в огромных кулачищах. Шишковатые лысины. И глаза точно алые огоньки.
— Гномы, — хрипло вырвалось у Ратагана.
18
— Мы — Грейдхнехр, Народ Камня, — произнес один из гномов, выступив вперед. Его голос был гулок и глух, как грохот обвала глубоко под землей, из глаз лился свет пылающих углей.
— Мы — древнейший из народов этого мира и живем дольше всех. Мы видели Мингниш, когда бескрайние леса покрывали Великий Дол, а холм Талскера не венчала ни одна из нынешних башен. Зима тогда не наступала поперед лета, на людей не нападали лютые звери и сами люди не выходили с оружием друг против друга.
Каменный потолок огромной пещеры, куда они пришли с гномами, — свод, поддерживаемый толстыми колоннами, вырубленными прямо в скале, был таким низким, что Ратаган постоянно задевал о него головой. Колонны украшали вырезанные в камне изображения мужчин, женщин, Снежных Исполинов и даже гриффешей. На одной Ривен увидел оскалившегося гогвульфа, на другой — сидящего на корточках вира и сурового миркана — на третьей.
В круглых углублениях, расположенных неравномерно в полу пещеры, горел огонь. Языки пламени лизали основания колонн, придавая всему помещению вид пылающей преисподней, как обычно ее представляли художники и поэты средневековья. Дюжина гномов восседала на креслах с высокими спинками, лицом к
