– Нельзя вот так просто взять и передумать! – возмутилась Полли.
– Все ли хорошо провели сегодняшний день? – спросил Джон Пол.
– Наш дом пропах кунжутным маслом, – заметила Эстер, принюхиваясь.
– Да, я еще подумала, что у нас будет курица в кунжуте, – подтвердила Изабель.
– Рыба полезна для мозгов, – заявил Джон Пол. – Она делает нас умнее.
– Тогда почему эскимосы не самые умные люди в мире? – спросила Эстер.
– А может, так оно и есть, – не уступил Джон Пол.
– Эта рыба какая-то гадкая, – сообщила Полли.
– А хоть один эскимос получил Нобелевскую премию? – настаивала Эстер.
– Она и впрямь странноватая на вкус, мам, – поддержала сестру Изабель.
Сесилия встала и принялась убирать их полные тарелки. Ее дочери застыли в ошеломлении.
– Можете поесть тостов.
– Все в порядке! – запротестовал Джон Пол, придерживая тарелку за край. – Мне она вполне понравилась.
– Ничего подобного. – Сесилия выдернула ужин из его рук.
С тех пор как он пришел домой, она старалась не встречаться с ним взглядом. Если она станет вести себя как обычно, если она позволит жизни идти своим чередом, не будет ли это означать, что она ему потворствует? Смирилась? Предала дочь Рейчел Кроули?
Но не это ли она как раз и решила сделать? Ничего не предпринимать? Так что изменит ее холодность по отношению к Джону Полу? Она что, искренне считает, будто это имеет значение?
Не беспокойся, Рейчел, я так жестока с убийцей твоей дочери. Никакого ему жаркого из ягненка! Ни за что!
Ее бокал опять опустел. Черт возьми. Быстро оно закончилось. Сесилия достала из холодильника бутылку вина и наполнила бокал до краев.
Тесс и Коннор лежали навзничь, прерывисто дыша.
– Что ж, – наконец заговорил Коннор.
– В самом деле, что ж, – подтвердила Тесс.
– Кажется, мы в коридоре, – заметил Коннор.
– Похоже на то.
– Я пытался дотянуть хотя бы до гостиной, – сообщил Коннор.
– Этот коридор выглядит довольно мило, – отозвалась Тесс. – Хотя мне не так много удалось разглядеть.
Они лежали на полу в коридоре в темной квартире Коннора. Тесс ощущала спиной тонкий ковер и, возможно, половицы. В квартире приятно пахло чесноком и стиральным порошком.
Тесс поехала к нему домой на маминой машине, он показывал дорогу. Он поцеловал ее у входной двери. Потом еще раз, на лестнице. Довольно долго они целовались перед входом в квартиру. А затем, стоило ему лишь попасть ключом в замок, как они принялись неистово сдирать друг с друга одежду, врезаясь в стены. Так никогда не делают при длительных отношениях: это кажется чересчур наигранным и, вообще-то, не стоящим трудов, особенно если по телевизору показывают что-нибудь приличное.
– Мне, пожалуй, стоит взять презерватив, – шепнул ей на ухо Коннор на пике происходящего.
– Я принимаю таблетки, – отозвалась Тесс. – Ты как будто ничем не болен, так что просто, пожалуйста, о боже, пожалуйста, просто продолжай.
– Будет сделано, – ответил он.
Теперь Тесс привела в порядок одежду и принялась ждать, когда же ей станет стыдно. Она замужняя женщина. Она не влюблена в этого человека. И вообще оказалась здесь только потому, что ее муж влюбился в другую. Всего лишь несколько дней назад этот сценарий показался бы ей смехотворным, немыслимым. Ее должно переполнять отвращение к себе. Ей следовало бы сокрушаться о том, какая она жалкая, распутная и грешная, но на самом деле сейчас ею владела… радость. Настоящая радость, почти нелепая, если честно. Вспомнились Уилл с Фелисити, их грустные, искренне огорченные лица, в которые она выплеснула остывший кофе. На Фелисити была новая белая шелковая блузка. Пятно от кофе с нее не отстирается никогда.
Глаза привыкли к сумраку, но Коннор по-прежнему оставался темным силуэтом рядом. Всем правым боком она
