знают усталости, так как меняются через равные промежутки времени. О его безопасности пекутся тщательнее, чем о безопасности этого шута–сатрапа.
– На ночном празднике он был без охраны. Надо вновь его куда–нибудь выманить, – сказал грек, – и ты мне поможешь.
Вновь повисла пауза. Первым прервал молчание Элай.
– Не желаешь смерти Ферзану? Чем–то ему обязан? Ты на него работаешь, и твое будущее зависит от этого?
– Ничего подобного, – поспешно отозвался Пепе, – о своем будущем я позабочусь сам. Напротив, его гибель была бы мне, наверное, даже выгодна. Думал я не об этом, а о том, что теперь хочу в два раза больше, чем в прошлый раз. Взамен ты узнаешь, как можно убить Ферзана.
– Как убивать я знаю. Неплохой способ – разрубить от плеча до седла. Мне надо знать, как к нему подобраться, когда его никто не охраняет или когда количество охраны минимально.
– Именно это я имел в виду, – ухмыльнулся Пепе, – есть один способ. Но сначала – деньги.
В шепоте агента проскочили алчные нотки.
Элай подумал о том, что впервые он находится во власти своего осведомителя, а не наоборот. Пепе сам вышел на Атрея. Он прислал записку в портовую гостиницу, где тот жил. В ней содержалась очень ценная информация о времени прибытия по воде с севера торгового судна, перевозившего жалование для вавилонского гарнизона. Греки так и не воспользовались этой информацией из–за опасений попасть в ловушку. Атрей уехал из города на юг дожидаться каравана со слонами. Но Рыжий Грек и Фаон сведения проверили. Они в точности подтвердились.
Аптекарь раскрыл кошель и высыпал золото на застеленное грубой тканью ложе. Быстро пересчитал его.
– Сорок четыре монеты сейчас. Шестнадцать позже, – сказал он.
– Сегодня же. Пришлешь в место, которое я укажу. Пусть скажут, что для Пепе.
Элай подумал, что с радостью проткнул бы ножом человека, чья манера общения начинала приводить его в бешенство. Это было легко сделать, учитывая, что силуэт собеседника был отлично виден. Скрыться затем не представляло бы труда. Никто его лица не видел. Зато можно будет наконец–то узнать, с кем он имеет дело. Поборов первоначальный порыв, грек сгреб золото обратно в кошель, перебросил его за занавеску. Вслух произнес:
– Договорились. Я слушаю.
– Ферзан – большой любитель женщин, – похотливо хихикнул Пепе, – очень большой. Но местные бордели его не привлекают. Боится подцепить какую–нибудь заразу. Иногда мне кажется, что он с радостью отправил бы на тот свет местного сатрапа, будь у него, безродного, хоть какие–то шансы занять его место. И знаешь, почему? Из–за гарема. Говорят, что некоторые его обитательницы не уступают по красоте даже женам и наложницам Дария. Так вот, с недавних пор царский посланник повадился ежедневно после полудня наведываться в храм Иштар. Здешний обычай пришелся ему по вкусу. Он каждый раз уединяется с одной–двумя, а иногда и большим количеством посетительниц. Там есть во множестве беседки с мягкими ложами, устроенные исключительно для того, чтобы обеспеченные люди могли приятно проводить время с женщинами. Сопровождает его при этом лишь один слуга – его верный пес Макута. Он немощен и неуклюж, так что угрозы никакой не представляет. Вся остальная многочисленная охрана всегда дожидается снаружи, так как в храм нельзя входить с оружием. Это касается всех, даже самого Ферзана. Оскорбить местных верующих – это последнее чего бы он хотел. Такое в Персеполе даже ему не простят. От межнационального мира зависит спокойствие и в городе, и во всей стране.
– Храм Ишрат, храм Иштар, – стал повторят Элай, припоминая свои прогулки в то время, когда он изучал город, – там же огромная территория. Как мы узнаем, где его искать?
– Придумайте что–нибудь.
Идея Пепе казалась привлекательной. Риск был умеренным, а шансы на успех высокими. Лишаться такого информатора, – решил Элай, – преждевременно. Пусть даже приятным довеском к моральному удовлетворению, которое он наверняка бы испытал, пронзив его ножом, стала бы еще и существенная экономия денег. Доносчику он передал просто астрономическую сумму, еще и должен остался.
– Уж не думаешь ли ты сейчас о том, чтобы напасть на меня и забрать назад золото? – спросил Пепе.
Элай вздрогнул.
– Не советую этого делать, – продолжил агент, – мое тело защищено тончайшей тканью из прочнейших
