Непокорные племена, живущие там, столетиями терроризируют соседей. И нет на них никакой управы. Ферзан попал в западню, вынужден был сменить маршрут, пробиваться через заснеженные перевалы. В дороге начали пропадать люди. На лагерь враг не нападал. Невидимый, он одновременно присутствовал повсюду, день за днем, ночь за ночью нанося персам урон.
Их оставалось сотни полторы: измученные долгой дорогой солдаты и дюжина бессмертных – все сплошь из знатных семей. Аристократы. Во время одной из ночевок в горах похолодало так, что не было сил разжать скулы. И никаких дров. Голые скалы и камни, за которыми то и дело мелькали чьи–то тени: то ли дикие звери, то ли вражеские лазутчики.
Ферзан решил отправить людей на поиски нефти. В тех краях – это вообще единственное топливо. В долинах горючая жидкость бьет прямо из–под земли. Когда встал вопрос о том, кому совершать безнадежную вылазку, гирканец назначил лишь бессмертных.
– Простолюдин послал на верную смерть своих знатных подчиненных. Этот парень начинает вызывать у меня симпатию, – пошутил Элай. – Неужели его послушались?
– Как ни странно, да. Двенадцать всадников отправились вниз. С чем им там пришлось столкнуться, скольким опасностям они подверглись, скольких врагов перебили, не знает никто. Но они вернулись – раненые, изможденные. Приволокли в бурдюках нефть, вырыли траншею вокруг шатра Ферзана и залили ее доверху. Ткань палатки была измазана черным. Когда командир вышел наружу, вся потрепанная дюжина стояла перед ним, и каждый держал в руке зажженный факел. Бунт был налицо. Наш щитомордник, нахмурил лоб, посмотрел в глаза бессмертным, прочел в них яростную решимость, невозмутимо поблагодарил за доблесть, вошел обратно в палатку, лег и уснул.
– Откуда знаешь, что он спал? – спросил Элай. – Был рядом?
Пепе пропустил вопрос мимо ушей и продолжил:
– Стоит ли пытаться запугать такого человека? Решай сам. Те двенадцать бессмертных знали, что сожги они сейчас командира, им ничего не будет. Никто в столице об этом даже не узнает. А если узнает, то не осудит. До конца похода дожили десять бунтовщиков. К исходу весны Ферзан устроил так, что все они друг за другом отправились к предкам. По разному, но сам он всегда был вне подозрений.
Где–то далеко хранитель Оракула ударил в медь. Мрачный, нарастающий волнами звук, отражаясь от стен, проплыл по двум коридорам. Пока его эхо, затухая, металось по подземелью, собеседники молчали.
– Те, кто был сегодня на площади, они ведь не бессмертные? – спросил Элай, когда все стихло.
– Воины, тем более всадники, бесполезны в тайных операциях и выслеживании шпионов. Для этого у Ферзана есть специальная команда, он ее долго создавал. Самые смышленые из персов. Их зовут "Уши царя", и на их счету десятки раскрытых заговоров. Эти людишки вынюхивают и выпытывают, собирают сведения по крупицам, обрабатывают их и передают своему руководителю. Все ниточки от доносчиков из всех уголков бескрайней империи сходятся к нему. И он один решает, как распорядиться полученной информацией: доложить ли наверх или повременить, использовать ее во благо государству, или во благо себе.
Пепе говорил по–гречески с легким понтийским акцентом[44] . Вряд ли он был эллином, – рассудил Элай, – скорее всего либо долгое время провел в греческих колониях на севере, либо родился там.
– Сейчас эти люди заняты нами? – спросил грек.
– Специально прибыли из столицы для охраны слонов и нейтрализации возможной угрозы им со стороны вражеских лазутчиков. Когда была разрушена плотина, все страшно переполошились. Как вы это, кстати, устроили?
Элай не ответил.
Одна из трех свечей, прикрепленных над кроватью зашипела и, испустив струйку дыма, погасла.
– Что Ферзан знает обо мне и моих людях? – спросил Элай.
– Тебя он видел сначала на ночном празднике. Так что знает теперь в лицо. Двух, что были с тобой на площади Живота, – тоже. Ферзан предполагает, что вас больше. Чтобы одновременно напасть на маяк и плотину, нужно никак не меньше пяти человек. Он всех вас уничтожит. Найдет способ.
– Или мы его, – спокойно произнес Элай.
– Не смеши. Щитомордника круглосуточно охраняют несколько десятков бессмертных. Они всегда начеку и не
