Тут отец сжал свою огромную ладонь в кулак и кратко мазанул по глазу. Я почувствовала боль человека, что дал мне жизнь. Минутный порыв и я оказалась рядом с папой сидя у него на коленях и прижимаясь всем телом к широкой груди. Его огромная ладонь гладила меня по голове, а я чувствовала, что отец растерян как никогда. Его боль, казалось, терялась в моих волосах. Я плохо понимала, что сейчас происходит и к чему это может привести. Но одно я знала точно, так должно быть. Орэн делал всё правильно.
- Нима, что скажешь мне ты? - отстранённо спросил Орэн, будто зная ответ.
- Я говорю тебе да маг, но ставлю условие, - сказала мать, неожиданно жестко, - Марами и Энаким должны будут проводить дома не меньше месяца в году.
- Пока я буду отвечать за них, я даю своё согласие, - легко сказал Орэн.
- Да будет так, - кивнула Нима.
- А теперь не покажете ли вы мне хозяева, где я смогу поспать перед дрогой, завтра на рассвете мы уезжаем.
Казалось последнее замечание мага, оказало больший эффект, чем все предыдущие новости. Братья, до того сидевшие просто с открытыми ртами, теперь беззвучно хватали ртом воздух. Папа прижал меня сильнее к груди и пересадил на одно колено, а на другое посадил Кима и крепко зажал нас в объятьях.
Мама тяжело поднялась со стула и пригласила мага следовать за собой. Как только Орэн исчез из комнаты, к объятиям отца присоединились ещё четыре пары рук. Никто не спрашивал, как нас угораздило влипнуть во всё это. Мои братья просто старались на несколько мгновений дольше удержать маленьких близняшек в своих объятиях.
- Энаким, - зашептал отец, - Марами теперь на твоём попечении.
- Да, и если хоть волос упадёт с её головы, - угрожающе продолжил шёпот отца, Элдай...
- Одним словом, - сказал Карим, - ты в ответе...
- За честь и здоровье сестры, - подытожил Тэйро.
Бьёрн просто крепко поцеловал меня в макушку и потрепал за волосы Кима. 'Кто ещё за кем присмотрит?', подумала я, но вслух ничего не сказала. Через несколько мгновений вернулась мама.
- Я хочу поговорить с Марами ... наедине, - сосредоточенно, сказала она.
Братья как по команде разомкнули объятия и разошлись по своим комнатам. Остались только я, Ким, отец и мама.
- Наедине, - повторила она.
Мы с братом аккуратно поднялись с колен отца. Ким и папа направились за братьями, а я осталась одна посреди обеденной залы.
- Мара, - с болью в голосе сказала мама, и распахнула свои объятья. Со слезами на глазах, я кинулась в них, как в омут.
- Мамочка, - всхлипнула я, задыхаясь от нахлынувших эмоций, - Я позабочусь о нём, не волнуйся, всё с ним будет хорошо, я помогу, только ты не волнуйся, я позабочусь, - продолжала я лепетать, даже сама не понимая, что за бред несу.
- Я знаю, детка, - нежно погладив меня по голове, проговорила мама, - я хочу поговорить не о нём, а о тебе.
Я отстранилась от матери и посмотрела в её мутно-коричневые глаза, наполненные непередаваемой тоской.
- Дочка, тебе двенадцать и ты покидаешь меня ... чшш! - мама приложила палец к моим губам, - покидаешь, - утвердительно, сказала она. - Я хочу тебе кое-что отдать, - мама протянула ко мне руку в которой находилась простая деревянная шкатулка, - Не пытайся только вскрыть её, она откроется, сама, когда придёт её время.
Растерянно я приняла коробочку из рук матери и вновь зарылась в складках её платья.
- Пойдём, девочка моя, нам надо собраться, - нежно сказала мама. И я послушалась.
***
Рассвет, как хищная змея, подкрался незаметно. Казалось, только я положила голову на плечо, уже спящего Кима, как мама толкает меня в бок и говорит, чтобы я просыпалась.
Плохо помню, как одевалась, как таскала седельные сумки на лошадей, что привел Орэн, как будила Кима. Зато хорошо помню, как прощалась с семьёй. Первым меня обнял Тэйро, я глубоко зарылась лицом в его густых
