мою пораненную руку. Затем завернул меня с головой в теплый пушистый плед, не обращая внимания на то, что я пачкаю его своей кровью, и перенес в гостиную. Там он усадил меня в одно из кресел, сам же опустился прямо на пол подле моих ног и принялся обрабатывать мою руку.
Внезапно я ойкнула. Было такое чувство, будто мою несчастную ладонь укусили сразу с десяток пчел — таким жаром и зудом она вдруг налилась.
— Терпи, — продолжая свою работу, кинул мне Луциус. — Некогда отвлекаться на обезболивающие чары.
Свободной рукой я с силой вцепилась в подлокотник кресла. Боль все усиливалась, но я молчала, искусав все губы в кровь. Не сомневаюсь, что на самом деле Луциус мог бы облегчить мои страдания. Но не хотел. Видимо, желал таким образом проучить меня.
На какой-то момент боль стала совершенно невыносимой. Я, не выдержав, все-таки глухо застонала сквозь зубы, однако мои мучения тут же и прекратились. Теперь по моей ладони разливалось лишь приятное покалывание.
— Пошевели пальцами, — сухо приказал Луциус, придирчиво изучая результат своих трудов.
Я повиновалась. По всей видимости, результат его удовлетворил, поскольку он крякнул и кивнул.
— Ай да Луциус, ай да молодчага! — нескромно похвалил он сам себя. Затем посмотрел на меня, видимо, ожидая, что я приму участие в признании его магических талантов. Но я молчала.
— Да что там, не стоит так распинаться, милая Доминика, — проворчал он себе под нос, осознав, что благодарностей с моей стороны не последует. — Я помог тебе исключительно по велению сердца.
Я с сарказмом хмыкнула. Забавно, ничего не скажешь. Интересно, а вовлек он меня в эти неприятности тоже по велению сердца?
— Н-да, ковер тоже на выброс, — резюмировал Луциус, кинув быстрый взгляд на пол. Светло- бежевый палас около кресла, в котором я сидела, был усеян множеством крупных темно-багровых пятен.
— Пришли мне счет, и я возмещу твои убытки, — пробормотала я.
— Боюсь, ты неплатежеспособна и не сможешь его оплатить. — Луциус насмешливо хмыкнул. — Полагаю, к настоящему моменту все твои сбережения, хранящиеся во Всемирном гномьем банке, уже конфискованы и перешли государству.
Я со свистом втянула в себя воздух при известии о новой беде. Надо же, а об этом я даже не подумала. Хотя это логично: обычно все имущество и деньги обвиняемых в серьезных преступлениях быстро изымали на благо общества. Получается, у меня теперь вообще ничего не осталось. И та сумма, которую я копила, чтобы провести старость в маленьком уютном домике на одном из лазурных побережий Варрия, к настоящему моменту прочно осела в государственной казне. Печально осознавать, но даже если меня оправдают в деле об убийстве Ивара, то этих денег мне все равно не видать. Легче достать звезду с неба, чем выцарапать что-нибудь из загребущих лап хекского казначейства.
— Лучше бы ты меня убил, — повторила я свою недавнюю мысль.
— Это я всегда успею. — Луциус невесело усмехнулся. Снисходительно потрепал меня по колену и поднялся с пола.
Я опасливо наблюдала за ним, как можно плотнее завернувшись в плед. Интересно, что будет дальше? Луциус обещал мне рассказать историю своей жизни. Неужели солгал?
Он тем временем отошел к окну и надолго замер около него, словно пытаясь что-то разглядеть за нескончаемыми потоками дождя. В комнате царила тишина. Лишь негромко потрескивало защитное заклинание, извиваясь на стенах и потолке.
— Думаю, немного вина нам не повредит, — вдруг проговорил Луциус, не оборачиваясь, и я с немалым удивлением услышала в его голосе непривычное волнение. Луциус сделал паузу и негромко добавил: — Разговор выйдет долгим. Я помню свое обещание, Доминика. И я выполню его.
Я удобнее устроилась в кресле и приготовилась слушать.
Луциус, однако, не торопился начинать свою своеобразную исповедь. Вместо этого он отошел к столику с напитками и долго что-то смешивал в двух бокалах. Его пальцы слегка дрожали, когда он протянул один из них мне.
