— Боги, ты еще ребенок. Играть…ложись и спи.
— Ну, пожалуйста! Я не хочу пока спать, я еще не успокоилась. Вы мне должны за то, что оставили одну так надолго!
Прошло долгих полминуты, прежде чем он согласился.
— Ладно, давай поиграем в твою игру.
— Вы знаете, как играть? — спросила я.
Он отмахнулся.
— Детка, я был и студентом, и школьником. Я знаю, как играть.
Суть была простой: мы по очереди задаем друг другу вопрос «Правда или действие?». Если выбираешь правду, должен честно ответить на какой-нибудь вопрос. Если действие — то сделать то, что попросят.
— Начинай, — кивнул мне Вирне.
— Правда или действие?
— Правда.
Я задумалась. Чего бы такого у него спросить для затравочки?
— Как вас зовут?
— Смиль.
Необычное имя…какое-то…странное и чуть-чуть знакомое.
— Правда или действие?
— Правда, — я решила не торопиться с действиями, посмотрим, в какую сторону понесет… Смиля.
— Чего ты боишься?
Вопрос был из разряда тех, на которые я знала честный ответ, но никому не говорила. Обычно говорила, что боюсь высоты или насекомых…
— Остаться одной, — после паузы прошептала я. — Я всегда в детстве боялась, что мама устанет от моих вечных проблем и бросит меня.
Он смотрел со странной смесью удивления и…жалости?
— До сих пор боюсь, — совсем тихо призналась я.
— Говорю же: дурная. Какая мать бросит своего ребенка? Какой бы ты ни была, как бы с тобой сложно ни было.
— Я знаю, знаю. Но страхи этого не понимают. Страшно очень. Правда или действие?
— Правда.
Он что, боялся моих идей?! Или почему всегда выбирал правду?
— Вы когда-нибудь любили кого-нибудь?
— Любил. Твою мать. Несколько часов.
Ух, значит, я была права…
— А она вас?
— Она не любила. Вообще-то мой черед. Правда или действие?
— Действие, — не хотела я отвечать на его вопросы.
— Шрамы.
— Что «шрамы»? — не поняла я.
— Покажи.
Ой, зря он это. По моим огромным глазам, наверное, понял, что полез туда, куда не стоит. Но сдаваться явно не собирался. Как и я. Если признаю поражение и откажусь…он снова добьется того, чего хочет. И снова посмеется надо мной.
Я повернулась и расстегнула первые пуговицы на платье, обнажая шею и часть спины. Зажмурилась, борясь с желанием забиться куда-нибудь подальше и не высовываться.
— Ну, и чего тут страшного? — голос раздался совсем рядом. — Подумаешь, чуть-чуть совсем царапин.
Чуть-чуть царапин? Да он там глаз себе выколол, что ли?
