— Элвин! — мужчина моментально оказался рядом. — Что такое?! Леарис, что?!
Я помотала головой, не решаясь сказать, но надеясь, что он меня обнимет, или погладит.
— Элвин, девочка, не плачь. Что тебе приснилось? Не бойся.
Потребность задать вопрос, который меня мучил, достигла апогея. И даже его спокойный, уверенный тон не ослабил этого чувства примитивного страха, появившегося после кошмара. Кошмара, который я увидела впервые и который был не таким, как все, мучившие меня ранее. Кошмаром, так похожим на реальность.
— Ты ведь не сделаешь этого?! Никогда не сделаешь, да?! Скажи мне!
Я слышала свои слова словно со стороны, одной частью понимая, что говорю бессвязно, а другой желая услышать ответ как можно скорее.
— Чего не сделаю, Элвин? — он не понимал, разумеется, не понимал, что меня мучает.
— Поцелуй меня…
Он привычно усмехнулся. И покачал головой.
— Нельзя. Ты почти ребенок.
— Зачем тогда женился? — обиженно протянула я.
— Элвин, что тебе приснилось?
— Поцелуй. Пожалуйста.
Наверное, я была убедительна. Или обнажена, что тоже могло склонить чашу весов в мою пользу. Он поцеловал меня. Не так, как я хотела, но все равно, легкое и теплое касание губ вызвало бурю эмоций, ни одна из которых не граничила со страхом.
— Все. Поцеловал. Успокоилась? — спросил он, требовательно заглядывая глаза.
Я нахмурилась. Хотелось еще.
— Нет. Скажи, что не сделаешь этого! Пожалуйста!
— Хорошо, хорошо, не сделаю. Никогда и ни за что, — мне показалось, Смиль закатил глаза.
— Я боюсь боли. Очень, — а вот это признание далось нелегко.
На миг он нахмурился, не понимая, о чем я. А потом отстранился неприлично далеко, убрав руки и лишив меня приятно пьянящего чувства безопасности. Разве можно было спрашивать о боли того, кто такие чувства мог дарить?!
— Эй, я не собираюсь делать тебе больно. Тебе это приснилось? Любимая…
Руки вернулись, а вместе с ними — он, обнявший, практически подмявший под себя. Я заглянула ему в глаза, пытаясь понять, что же он там прячет, за этой идиотской маской грубости. И послушно позволила ему лечь между моих бедер, слегка покраснев. По привычке я закусила губу.
— Любимая? Я же ребенок.
— Ты любимый ребенок. Все, прекрати плакать. Давай, успокаивайся, — он вытер мои слезы и подложил мне под голову подушку.
— Назови еще раз.
— Любимая. Любимая. Любимая.
Я слишком много уже ему сказала. Слишком многим поделилась и слишком многим собиралась поделиться. Еще одно признание решить ничего не могло. Я всегда доверяла свою жизнь в чужие руки, мне не хватает маминой силы характера. Может, оно и не плохо.
— Если ты меня предашь…если все это окажется очередным этапом мести моей маме, я не переживу. Я слабая. Я, наверное, просто перестану дышать.
— Не перестанешь. Я тебе помогу. Все будет хорошо. Засыпай.
Засыпать в такой позе? Он шутил что ли?!
— Не уходи, — попросила я, медленно проводя руками по его спине.
— Куда ж я от жены уйду?
— Я тебе еще не жена. Супружеский долг…или как его там, не выполнен.
— За мной не заржавеет. Но не сегодня.
— Что это значит? Ты сделал выбор? Лучше остаться со мной, чем что-нибудь мне сделать и отомстить
