пророчества ей предрекли скорую смерть.
– Я знаю эту сказку, – прошептала я. – Он выгнал ее умирать и женился на другой.
– Это не конец сказки, солнышко. Принц очень страдал и продолжал ее любить. Он искал ее – разумеется, втайне от родных и новой жены. Он мучился чувством вины, мечтал хотя бы раз ее увидеть и очень боялся, что она умерла. Он так и не нашел свою Мадлен, лишь много позже ему сообщили, что она умерла от холода, оставшись без ночлега зимой. Фару было больно, очень больно. Он сожалел о том, как поступил с женой. Боги наказали его, лишив покоя. Он вечно тосковал о Мадлен. Я не хочу, чтобы с нами произошло что-то подобное. Я не могу тебя потерять, моя Дейни. Такое бывает раз в жизни, и даже если этой жизни суждено закончиться очень скоро, я хочу быть рядом с тобой.
– Кэд, – я закрыла глаза, постепенно успокаиваясь, – дурак ты.
– Дурак, – согласился он. – Но влюбленный. Нет, даже не влюбленный. Любящий. Надень кольцо, Дейни.
– У тебя что, коллекция колец всегда с собой? Как ты умудрился так быстро его достать?
– Я купил его вечером, – ответил мужчина, – когда ты заболела. Я испугался, что с тобой что-то серьезное. Хотел успеть сделать тебе предложение до того момента, как узнаю диагноз.
– А почему ты не сделал его, когда я сказала, что беременна?
– Дейна, я тоже был в шоке. И еще… Я не тот человек, который может влюбиться сразу и навсегда. Мне нужно время. Привыкнуть к новому человеку в моей жизни, привыкнуть к чувствам, дать им окрепнуть. Я ненавижу клятвы, Дейна. Тяжело признаваться, но если бы ты не угодила в лазарет, предложения бы не дождалась.
Я фыркнула, а потом протянула руку и почувствовала холодный металл на безымянном пальце.
– Вот и умница. Все будет хорошо.
И я почти поверила в это. В то, что нам удастся найти выход, в то, что будет счастье, и муж, и ребенок, и дом. И даже в то, что отец у меня будет, я поверила. За окном постепенно темнело, а мы не могли заставить себя куда-то пойти или что-то делать. Его руки гладили мой живот, в котором рос малыш, еще не зная, что он зачат двумя самыми ненормальными людьми в этой империи и что жизнь его будет полна трудностей.
Кэд спустя несколько часов все же нашел в себе силы заказать ужин в комнату.
Кстати, почему до сих пор не пришла Эри?
– Дейна…
– Что? – Я поглощала мясо даже не за двоих – за четверых минимум.
– Мы скоро поедем к императору.
Курица попала мне не в то горло, и я закашлялась.
– Ешь спокойнее, – предупредил Кэд. – Во дворце скоро бал по случаю обручения принцессы Жозетт и лорда Вирне.
– Жозетт выходит за Карнатара?! – Я снова подавилась многострадальной курицей.
– Не за Карнатара, а за Смиля.
Вот тут настало время смеяться. Я хохотала так, что пришлось выпить немного воды, дабы успокоиться. Вот это чувство юмора у советника…
– Будем надеяться, они взаимно уничтожатся, – хихикнула я. – Подходящая друг другу парочка.
– За что ты так не любишь Жозетт? – удивился Кэд. – Ты с ней незнакома.
Я прикусила язык.
– Может, и незнакома. Но то, что стерва, вижу. Да и не зря она за Смиля выходит, любая нормальная давно бы сбежала.
– Императору только второй сбежавшей дочери не хватает, – сказал ректор.
– Она вернется, – уверенно заявила я. – Скоро.
– Твои слова, да Богам в уши, – улыбнулся Кэдерн. – Сертан был бы счастлив ее видеть.
В этом, припоминая разговор, подслушанный в далеком детстве, я сомневалась.
– Так что там с нашим визитом? Зачем этой стерве на ее помолвке моя священная рожа?
