уютно. И тут же решила воспользоваться ситуацией. — Как ваш сынок поживает?
Судя по злобной гримасе отца — жилось товарищу плохо.
Лиля похлопала ресницами и начала жаловаться.
— А вот мне так грустно, так грустно…
— Что случилось, ваше сиятельство?
Намек явно был понят.
Лиля провела руками по бархату.
— Вы же видите… у меня совершенно нет новых платьев. Хотела нанять пару мастериц, а оказалось, что они никак мастерицами не станут. Все еще подмастерья.
Фраза получилась корявенькая, но в пять утра не до стилистики, было бы доходчиво…
— И кто же это?
— Подручные некоей Марион Альси. Марсия, Лидия, Ирэна…
Судя по лицу мэра — ему стало грустно.
— Если они до сих пор не мастерицы — значит, не заслужили. Марион свое дело знает…
— А о пользе честности она знает? — завелась Лиля. — Эта старая выжига девчонок держит в лохмотьях и впроголодь, работать заставляет от рассвета до рассвета — и никто ничего не делает?!
— Ваше сиятельство…
Барон явно мямлил.
Лиля сверкнула глазами.
— Достопочтенный Торий, я рассчитываю, что вы поговорите с Марион…
— О чем, ваше сиятельство.
— О том, что надо всегда и во всем быть справедливой, — Лиля смотрела безмятежными зелеными глазами. Общага — тот еще бордель, быстро научишься и заводиться по желанию, и остывать по нему же…
Рядом кто-то громко ахнул. Лиля ухмыльнулась. Да видела она Марион. Видела… Но говорить с ней? Не много ль для портнихи чести — чтобы с ней графиня торговалась?
— Разве она не справедлива? Кто вам рассказал подобную гнусную ложь, ваше сиятельство?
Торий старался не показать, что портниха ему глубоко безразлична. Марион закатывала глаза, прижимая ладони к тому месту, где должна быть грудь. Но Лилю патетикой было не напугать. После мексиканских сериалов-то…
— Да уж нашлось кому. — и неожиданно в тему вспомнилось — Альдонай, в неизречимой милости своей, помогает добрым и праведным и наказывает тех, кому нашептывает Мальдоная… например, светлая Диллиона была служанкой, которую несправедливо притеснял хозяин. И что?
— Ваше сиятельство, но… — Лиля покосилась на Марион. И резко оборвала барона.
— Взмолилась она — и Альдоная покарал мерзавца проказой.
— Полагаю, он это заслужил, — процедила Марион. Лиля даже и не подумала обратить внимание на комментарии из зала.
— А как насчет других? Тех, кто притесняет своих рабочих? Не дает им вступить в гильдию? Не получится ли так, что возмездие Альдоная возложит на плечи людей? Например, если мой муж поговорит с главой гильдии в столице, того весьма заинтересует — почему так произошло?
Кажется, Марион поняла намек. Глазки загорелись злобой.
— Полагаю, это крайние меры? — мэр смотрел телячьими добрыми глазами.
— Справедливость — это ведь очень важно… — Лиля активно хлопала ресницами. Марион хлопала жабрами. Но намек точно был понят.
— Ваше сиятельство, вы разрешите пригласить вас на мою скамью? У вас ведь нет своей, а сидеть со смердами…
Лиля ответила царственным наклонением головы. И задумалась — может, не стоит быстро худеть? Энерговеник — это отлично, Но если требуется величественность — увы. Этого ей недостает. Плавность, спокойствие… сейчас она на все это обречена. А потом что?
