– Пойдешь с нами, – приказал японец пожилому переводчику по имени По-из.
Я сделал несколько шагов и оказался на площадке перед пещерой. День был в самом разгаре. Я надеялся, что с того берега реки за мной уже наблюдают встревоженные глаза моих коллег-этнографов. Ведь, наверно, организованы поиски и армейские вертолеты спешат сюда, чтобы спасти мою скромную персону.
Я стоял и не делал следующего шага.
Почему этот старый негодяй пошел со мной к реке? Не потому ли, что счел удобным убить меня подальше от пещеры, не на глазах у дикарей?
В тот момент я не знал, конечно, насколько безраздельна власть старшего унтер-офицера Сато над племенем голых людей, и полагал, что он с ними вынужден считаться.
– В его сердце нет намерения убить тебя, незнакомец, – услышал я в мозгу голос переводчика По-иза. – Он желает знать о тебе.
Верить или нет?
– Верить. – Переводчики могли читать мысли. И меня это не удивило. Мой дядя Сони, в период его вооруженной борьбы с английскими колонизаторами, однажды услышал внутренний голос, который подсказал ему не выходить на следующий день на демонстрацию. Он подчинился голосу. А демонстрация была расстреляна англичанами.
Я начал спускаться к реке следом за японцем. Я знал, что чем дольше я буду находиться на открытом месте, тем больше шансов, что меня найдут.
Однако у воды японец выбрал местечко в тени большого мангового дерева. Нас не было видно со стороны.
– Пей, – приказал японец.
Меня уже начало возмущать то, что он сам ходит в штанах, тогда как культурные люди вынуждены обходиться ладонями, чтобы прикрывать стыд.
Но сначала мне надо было подкрепить силы.
Я спустился к воде чуть в стороне от японца и поглядывал на него краем глаза – мало ли какие каверзы он мог замыслить?
Но, к моему удивлению, японец сидел неподвижно, вперив взор узких глаз в скалу на том берегу речки. Это меня успокоило, и я не спеша напился. Для этого мне пришлось опуститься на четвереньки.
Японец произнес фразу. Я сразу посмотрел на По-иза. И тут же в моей голове прозвучал перевод:
– Зачем ты к нам пришел?
Я решил, что именно теперь я должен запугать этого ничтожного дикаря и варвара, иначе он обнаглеет.
Я скрестил руки на груди и обернулся к японцу.
– Я пришел сюда, потому что хожу где хочу и делаю что хочу, – со всей возможной резкостью и твердостью ответил я. – Моя армия находится на том берегу, готовая напасть на пещеру и перебить всех, кто в ней спрятался. Так что ты должен как можно скорее отдать мне мою одежду и попросить прощения.
Последовала долгая пауза – видно, По-из переводил мои угрозы в японские мысли.
Затем По-из мысленно сказал мне:
– Господин вождь Сато спросил меня, не лжешь ли ты о своей армии и своей силе?
– А ты? Что ты ответил? – Меня охватил страх. Вот где таилась измена!
– Я ответил ему, что ты многое придумал.
– Зачем ты это сделал? – Я готов был растерзать глупого старика.
– Потому что я не умею лгать, – ответил По-из.
Сато улыбнулся, догадываясь, о чем мы говорим.
– Что ты искал? – был следующий вопрос японца.
– Мы ученые, – сказал я. – Нас много. Мы летаем на воздушной машине, которая называется вертолет. Мы нашли вас и вашу пещеру. Мы смотрим на вас, как на муравьев.
Сато вскочил и закричал. Я понял, что меня снова обвиняют во лжи.
Но на этот раз По-из печально наклонил голову.
Я был в безвыходном положении. Я понимал, что нельзя пугать этих дикарей и ставшего во главе их японского отшельника. Они решат, что спокойнее меня убрать и бежать куда глаза глядят. Но и утверждать, что я одинок, я тоже не мог. Меня бы убили, как беззащитного львенка.
– Господин Сато догадался, что ты был в маленькой пещере выше по течению, где лежит мертвый человек, – вдруг сказал По-из.
– Нет!
– Образ этой пещерки в твоей памяти, уважаемый путник, – сказал переводчик.
– Лучше бы ты не думал, – в сердцах произнес я, чем еще более опечалил простого душой дикаря, который не питал ко мне зла, но оказался мне вреден.
Я и сегодня остаюсь в убеждении, что эти так называемые пришельцы с нашей, культурной точки зрения, все равно дикари. Они не понимают самых обычных вещей. А которые понимают, то делают совершенно неправильные выводы. Ну разве мог бы один бандит пожилого возраста подчинить себе целую группу взрослых людей, установить над ней власть только потому, что у него были нож и наглость?
Но вопрос Сато, не сразу дошедший до меня, вдруг озарил мне все будущее нечаянной логической догадкой.
Почему японский бродяга задает вопрос именно о курьере, о человеке, найти которого просил меня уважаемый Сумасвами? Но я не должен был сразу выдавать своей догадки. Ведь если Сато убил его, то он и взял посылку, которую нес курьер. И тогда мое общение с обитателями пещеры обретало совсем иной смысл. Я обязан был узнать правду.
А тем временем Сато продолжал допрос:
– Ты говоришь, что ты большой начальник?
– Да, – честно ответил я. – я главный начальник.
– И тебя будут искать?
– Уже ищут. И скоро найдут.
– Плохо твое дело, – сказал тогда японец. – Чтобы тебя не нашли, нам придется тебя убить.
– Но почему? За что?
– Потому что нельзя найти то, чего нет. Тебя не будет – тебя не найдут.
– Но вас все равно накажут.
– Меня уже наказывали и не раз, – усмехнулся японец. – Я никого не боюсь.
– Но голые люди обязательно расскажут о вашем злодейском преступлении.
– Их я тоже уберу, – сказал японец. – Мне это нетрудно сделать.
– Неужели он так думает? – спросил я у По-иза.
– Смерть всегда у него в мыслях. Но он не собирается прямо сейчас кого-нибудь убивать. Он еще не решил.
И тут мы услышали отдаленные голоса. Вернее, я не успел услышать их – у японца и дикаря слух был лучше моего, недаром они провели столько лет в джунглях, – как Сато вскочил. Он резко поворачивал голову – точно как дикий зверь. Мне показалось даже, что его уши настороженно вздрагивали.
В мозгу у меня – никак не мог я к этому привыкнуть – прозвучали слова переводчика:
– Сюда идут люди. Много людей.
– Разумеется, – сказал я спокойно, – меня ищут. И если хоть волос упадет с моей головы, вы дорого за это заплатите!
Сато поднял руку, умоляя меня замолчать.
Затем он обратился ко мне:
– Я отпущу тебя, уважаемый господин Матур. Но умоляю, не говори никому, что тебя посмели ударить. Я не хочу, чтобы наказание упало на головы невинных женщин.
– Не беспокойся! – сказал я насмешливо. – Полетит только твоя голова.
Видно, эти мои слова были тактической ошибкой. Гнев японца сразу же обрушился на голых дикарей.
– Я их уничтожу! – закричал он. – А сам убегу!
И с этим криком Сато кинулся вверх по склону, а По-из обратился ко мне:
– Умоляю вас, директор Матур, спасите моих соотечественников.
– Но как я могу им помочь? Хотите ли вы, чтобы я поспешил навстречу моим друзьям, которые меня ищут, и поторопил их?
Несчастный переводчик отрицательно покачал головой.
– О нет, только не это! – воскликнул он. – За это время Сато убьет всех остальных. Только на вас наша надежда! Поспешите же, спаситель!
Я понял, что переводчик прав. Если я не спасу дикарей, таких ценных для этнографической науки, то они погибнут и нам некого будет изучать. Я помчался вслед за японцем и успел в пещеру как раз следом за ним.
Все дикари, человек пять-шесть, не больше, сжались испуганно у стены.
– Я сейчас вас убью! – закричал хрипло японец.
Дикари упали на колени и простирали к нему тонкие руки, умоляя пощадить. Но Сато был непреклонен. Он выхватил из-за пояса острый штык и устремился к молодой хрупкой девушке-переводчице.
– Только не она! – закричал По-из. – Кто угодно, но только не она!
Сато хохотал дьявольским смехом.
– Остановись, несчастный! – произнес я тем громовым голосом, который возникает у меня в минуты душевных переживаний.
– И не подумаю! – настаивал японец.
И я вложил в свою фразу все благородство моей души:
