Наглый солнечный зайчик пощекотал мне нос, я чихнула и проснулась. Возле костра сидел элвар, с самым несчастным выражением лица.
— Что случилось? — забеспокоилась я. — Рана открылась?
— Боюсь, мы остались без завтрака.
— Это как?
Я вылезла из-под одеяла, и старательно попыталась разодрать узел на своей голове на составляющие.
Расческа пробуксовывала, и хорошего настроения мне это не прибавляло.
— Вот так.
Я проследила за рукой элвара и не смогла удержаться от смеха. Всю жизнь считала, что овсянку просто невозможно испортить. Она и так противная. Дальше ее просто некуда портить. Но теперь… Я искренне ненавидела эту кашу, которую подавали каждое утро в школьной столовой. Надо сказать, ели ее только англичане. У всех остальных просто не хватало мужества на такой поступок. Но когда в подвале Универа завелись крысы, невыводимые никакой магией, овсянка сработала не хуже крысомора. Мы положили ее в блюдца и оставили на ночь. Утром на полу нашли трех дохлых крыс. Все остальные, наверное, мигрировали. Так вот, тем, что приготовил Тёрн, можно было отравить не только крыс, но и половину населения земного шара. На траве лежал мой любимый маленький котелок. Он как-то умудрился пригореть и снаружи и внутри. Вареный овес равномерно размазался по всем его стенкам и приобрел странный коричневый цвет. Отскрести его не представлялось возможным. Даже с помощью магии.
— Ты же вроде собирался мне спасать жизнь, а не наоборот? — поинтересовалась я.
— Что случилось? — открыл глаза Кан.
Мои мысли тут же приняли другое направление.
— Интересно, а дракона этой пакостью отравить можно?
— Какой пакостью? — Не понял Кан.
Я пояснила и продемонстрировала котелок.
— Можно, — твердо решил Кан. — Только вот как ты это ему скормишь?
— Я что-нибудь придумаю.
— Это потом. Я так понимаю, о завтраке речь не идет?
— Правильно понимаешь. — Я с трудом разодрала последний колтун и принялась заплетать косу.
— А как же тогда?
— А никак. Будем дружно худеть.
— Ты и так больше на скелет похожа. И вообще, еда необходима для поддержания жизнедеятельности организма.
— Ничего, переживем. — Я, наконец, покончила с волосами и достала карту местности. — Отлично. Неподалеку есть деревенька Пригорочка. Там и купим чего-нибудь перекусить.
— А котелок?
— Спишем на непредвиденные расходы.
— Я хотел как лучше, — вздохнул Тёрн.
— А вышло как лучше не надо. Ладно, давай я посмотрю твои ранения, и отправимся навстречу нашему завтраку.
Тёрн послушно снял рубашку. Рана на плече уже заживала, как, впрочем, и на руке. Выглядели они так, словно им был не день, а двадцать дней.
— Действительно отличная регенерация. Еще дня три — и от ран и воспоминания не останется. Думаю, к дракону на ужин ты попадешь вполне здоровым.
— Куда мы все-таки едем? Если уж речь зашла о драконах?
— Узнаешь, когда доберемся, — осадила я его. — И можешь даже не обижаться. Сам напросился. Характер у меня отвратительный, настроение меняется примерно раз в пятнадцать минут, а вредность, любопытство и любовь к неприятностям у меня наследственные, наверное, от далеких предков-казаков. Может, все-таки передумаешь, и отвалишь?
— После того, как ты нарисовала портрет женщины моей мечты? Ни за что!
— Тьфу.
