— Много элваров погибнет на этой проклятой войне, Ёлка. И им будет гораздо меньше, чем даже тысяча лет. Я тоже мог бы умереть, но я чудом спасся. И должен признаться, я боюсь смерти! Ужасно, когда теряешь пятьдесят лет жизни, но когда перед тобой несколько тысяч лет!? Я так люблю жизнь!
Я кивнула. Я отлично понимала его.
— Один мудрец из нашего мира сказал примерно так: "Пока есть я — смерти нет, а когда придет она — не будет меня". И мне тоже это страшно. Но зачем думать и говорить о смерти? Чудесный день, солнце, птицы, цветы, кстати говоря, мороженое! Давай наслаждаться тем что есть! Жизнь — прекрасна!
— Согласен! — Терн отбросил в сторону палочку от мороженого. — Пойдем искать твоего приятеля.
Кана потерять не удалось. Стоило нам свернуть за угол, как из маленького и довольно бедного дома вылетел Кан. За ним мчался на веревке черный козел с наглыми желтыми глазами и весьма острыми рогами. Время от времени козел взмекивал и бросался в атаку. Кан подпрыгивал и уворачивался, весьма развлекая местную детвору и парочку зевак постарше.
— Что здесь происходит? — спросила я, изо всех сил стараясь быть серьезной. Но уголки губ так и разъезжались в стороны. Уж очень потешно выглядел мой приятель. Терну было легче. Он-то в бинтах, так что может улыбаться хоть во весь рот, все равно незаметно. Но плечи у него все равно как-то подозрительно подрагивали.
— Это мой гонорар, — мрачно объяснил приятель, в очередной раз подпрыгивая вверх.
— Гонорар? За что?
— Я тут одного типа вылечил. Его медведь сильно порвал. Он мне и предложил взять козла. Дескать, семья небогатая, денег у них нет, так хоть натурой.
— Лучше бы натурой, — фыркнул Терн.
— М-да, жадность фраера сгубила. По-хорошему, они тебе еще и доплатить должны были, чтобы ты его забрал.
Козел взмекнул и опять пошел в атаку. На этот раз на меня. Я увернулась и подпрыгнула.
Знакомиться с рогами мне совершенно не хотелось.
— А то за чем тебя послали, ты купил?
— Нет еще. Только коней продал. Вот деньги.
Кан предъявил довольно увесистый кошелек. Я кивнула.
— Хорошо. Мы с Терном пойдем покупать, а ты стой здесь.
— Почему так!? — Кан был искренне возмущен.
— По козлу и капусте, — ехидно ответила я. — Это твое приобретение? Твое. Вот и мучайся с ним.
— Еще бы, — заржал кто-то в толпе. — Это ж козел деда Джанка, такой сволочной скотины небось во всем Кейротолле нету!
— И дурака, который согласится купить эту скотину в вашей деревне тоже нету, — для проформы уточнила я у толпы.
Могла бы и не уточнять. Мычание, выкрики и прочие проявления народного голоса сливались в одно решительное "нет". Ну и правильно. Я бы тоже такую скотину не купила. Тем более, что козлом от него разит, как от целого скотного двора.
— Так что оставайся, — я потрепала Кана по щеке. — Жди меня и я приду, только очень жди. Ждите, — поправилась я и зашагала подальше от козла. Терн развел руками и последовал за мной.
— Ты поступила жестоко.
— А он!? Навязал на нас эту бодучую и вонючую скотину! Как золотой слиток у утопающего. И мешается, и выкинуть жалко! Да если бы хоть толк был! Вот ведь жадина! Мы и так весьма разжились деньгами, нет, ему еще захотелось! Пусть сам теперь мучается, как тот утопленник.
Терн фыркнул. Я и сама понимала, что сравнение не то, но что ж поделаешь? Я ведьма, а не писатель.
— А хорошая ведьма обязана быть и хорошим писателем, — подслушал мои мысли Терн. — А то бродячие певцы и летописцы так твои будущие подвиги распишут, что никакого спасения не будет.
— Я буду практиковаться.
— Вот-вот. А то подвиги ты совершаешь, а вот рассказать о них не умеешь.
— При всем уважении к твоему уму… Если я расскажу хотя бы о половине своих подвигов, то либо вылечу из Универа, либо покончу жизнь самоубийством при активном участии половины его учителей.
