– Ваше сиятельство, – поклонился дворецкий.
Лиля чуть слышно фыркнула.
– По-моему он меня не узнал.
– Я бы тоже не узнал, – честно признался Джерисон.
Нет, если бы Лиля проявила хоть каплю агрессии, хоть малейшее желание поиздеваться, да хоть легкий намек – он бы взвился. Но Лиля обращалась с ним осторожно, как с гранатой с выдернутой чекой. А сам граф пока еще не отошел от потрясения.
Увы…
Красивым женщинам мужчины прощают и легче и больше, чем некрасивым. То, что не простилось бы «розовой корове» – легко было забыто при взгляде на очаровательную даму в темно-зеленом.
Иными словами – обе договаривающиеся стороны старались не нарушить равновесие. И пока им это удавалось.
Лилиан огляделась в библиотеке, уселась в кресло и посмотрела на супруга, предоставляя тому право первого слова.
Джерисон занял позицию в кресле напротив.
– Дорогая супруга…
От порога донесся звяк и грохот.
Дворецкий в полном шоке смотрел на очаровательную женщину. И кажется, не мог поверить, что ЭТО – Лилиан Иртон.
– Ты что – одурел?! – рявкнул Джерисон. – Живо все убрать! Шевелись, каналья!
Он бы ругался и дальше, не увидь в зеленых глазах смешливые искорки. И запнулся.
Лилиан поманила его пальцем, прося придвинуться поближе.
– Насколько же я изменилась… удивительно, что вы меня узнали…
Джерисон, не будь дурак, тут же нашелся с ответом.
– Вас я узнал бы даже в полной темноте.
Ага, не иначе – на ощупь. Уже НЕ узнал. И вообще…
Но иронизировала Лиля исключительно про себя. Вот такая грань. Лезвие бритвы.
Нельзя дать себя подмять. Но и давить не стоит.
А что делать? А вести переговоры. Все равно человек века 21-го… нет, мы не умнее. И не лучше. Но преимущество наше в том, что мы быстрее обрабатываем информацию и привыкли к ее громадному количеству. Отсюда и чудовищная для человека средних веков работоспособность. И активность – для нас-то все в норме. Хотя лень – она всегда лень.
– Вашего дворецкого удар не хватит?
– Выживет, – буркнул Джерисон. – Нашего дворецкого…
– Хорошо. Нашего. Хотя я здесь себя дома не чувствую…
– Вы здесь были так недолго…
– Полагаю, меня бы с таким же успехом и здесь бы отравили, – Лиля вздохнула. – И даже сочувствую вам. Я себя почти не помню – тогда. Все затмевал какой-то туман… даже страшно иногда становилось. А если я из него выплывала – тут же хотелось вернуться обратно.
Не будем давить. Но виноват – ты! Каз-зел!
– Моя вина, что вас травили…
А подтекстом: «Разумеется, ты меня простишь, дорогая… женщины на меня дольше двух минут не сердятся…».
– Вы не Альдонай, чтобы все предусмотреть.
– Но я должен был о вас позаботиться…
Рука Джерисона легла на ладонь Лилиан.
Женщина высвободила пальцы и поправила непослушный локон. Не отталкивание, нет. Но и сокращать дистанцию не дам.
– Так был составлен контракт. Да. Но теперь поздно об этом говорить.
– И почему же?
– Потому что прошлое – прошло. Вы живы, я жива, мы более-менее здоровы – говорю именно так. У вас ранена рука. Я страдаю от последствий выкидыша.
