чиха, а вот с поданного Ханганата может и взятки будут гладки. Делали, как он сказал. И точка.
А Тахир работал. Спокойно и уверено.
Разжать зубы, пощекотать пером дыхательное горло, чтобы вызвать рвоту… так, рвота необильна, воды ему, воды. И слабительное обязательно. Но сначала промыть желудок, а потом вывести ту часть яда, которая всосалась в кишечник.
Не знал Тахир об аконите. Не знал. И о некоторых приятных добавках вроде солей мышьяка. И еще о нескольких травах.
Но какая разница?
Он – врач. И борется за жизнь пациента.
Лиля тоже ничего не почувствовала. Она в этот момент была у отца. И Август смотрел с усталой улыбкой.
– Как ты, маленькая моя?
– Фууу…. – Лиля позволила себе почти упасть в кресло. – Сегодня проверила свой дом моды. Почти готово, крышу осталось положить. И начнем отделывать. Месяц-другой… к зиме дом моды Мариэль примет первых клиентов.
– Мариэль… Мама гордилась бы тобой.
Лиля послала отцу улыбку. Да, отцу. Август Брокленд, несмотря на все свои недостатки, стал для нее именно отцом. Умным, серьезным, сильным. И всегда готовым помочь ребенку. Совет?
Получи.
Деньги?
Девочка моя, да за твои идеи в виде компаса, а еще карты с градусной сеткой и фонаря Ратьера{14} в комплексе с азбукой Морзе моряки себе руку отгрызут. Пока еще все это делается только для государства, но долго в секрете это не сохранить. Да и не надо. Карты – пусть. А по компасу – тут еще надо догадаться, как его делать и уметь пользоваться.
Так что деньги есть. И еще будут.
Королевский казначей был доволен Лилиан Иртон и ее работой. И тоже мог предоставить ссуду. Просто Лиля предпочитала не жить в долг. А у отца… это не долги. Она отдаст все до копейки, но надо сначала запустить проект, а потом стричь купоны.
– А что у тебя с мужем?
Правильно. Вот так вот. Сначала о делах, о заботах, а потом и о себе подумать.
– С мужем-то? Не знаю, – честно призналась Лиля.
– То есть?
– Сначала я от него пряталась. Потом поговорили, но лучше не стало.
– А подробнее?
Лиля вздохнула. Запустила пальцы в густую копну золотых волос, нещадно растрепывая косу.
– Пап, мы – чужие люди. И этого не изменить. Я благоустроила Иртон-кастл, я люблю Миранду, я с радостью пользуюсь преимуществами моего титула – но и все. А в остальном – пустота. Джерисон Иртон не мой мужчина. И этого ничто не изменит.
– Что значит не твой мужчина?
– Он властный. Достаточно неглупый. Но он никогда не будет готов принять меня, как партнера. Не как женщину, жену, сосуд для наследников. А вот именно как человека, личность, полноправного партнера.
– Да и я твою маму не готов был так воспринимать.
– Разве? – прищурилась Лиля. – А Алисию?
Август чуть смутился, но ненадолго.
– Она тебе нравится?
– Очень. Учти, если что – я ЗА! Детям нужна такая бабушка, что бы у нас с Джесом не сложилось.
– Ты предполагаешь, что вам надо расстаться?
Лиля передернула плечами.
– Вот смотри. Я сейчас отвоевала себе место. Король заставил его это признать. Согласится он? Да никогда. Смирится на время, а потом пойдет в атаку. Может быть медленно, ненавязчиво, но пойдет. И у меня останется только два выхода. Либо я ухожу, либо превращаю дом в поле битвы. Я в ловушке, в тупике, и то, что стены тупика обиты бархатом, дела не
