— Кудрить! — Озадаченно вырвалось у него при виде собственных ног.
Нет, ноги были на месте, как и всё остальное, но вот прикрыты они были подолом такой же грубой рубахи, как и одежда на хозяйке этого помещения.
Что делать, пришлось с досадой признать, что это вовсе не домик метеостанции.
Разумеется, против рубахи Арсений ничего не имел, в комнате было довольно-таки прохладно, так ведь кроме нее больше ничего и не было!
— …… — повторила гренадерша, важно показывая на пол.
Арсений сунул ноги в сапожки, встал, сердито фыркнул, обнаружив, что рубаха повисла ниже колен, и нагнул голову, рассматривая, что же такое ему пытаются показать.
По полу, отделяя одну половину комнаты от другой, была проведена чем-то сероватым четкая граница, а рядом с ней светлело несколько странных знаков. Их вид вызвал в животе Арсения неприятный холодок, сразу вспомнился ночной кошмар и махровым цветом расцвели ужасающие подозрения.
Староверы. Или свидетели чего-то там, Арсений в этих делах совсем не разбирался, но точно помнил всякие жуткие статейки, мелькавшие иногда в популярных газетках.
Про украденных и задуренных детей, про оргии и наоборот, строгие запреты на все связанное с сексом, вплоть до … ох, ты ж, ёлки!
Тут Арсений перепугался по-настоящему, вспомнив боль от кинжала, схватился за руку, еще помнившую пронзивший ее раскаленный огонь и обмер. Руку обхватывала мягкая повязка и от прикосновения боль стала сильнее.
Вот же гады! А что ещё они с ним сделали? Совершенно бессознательно рука метнулась вниз, проверить… не додумались ли сектанты покуситься на самое дорогое?
Уф, вздох облегчения самопроизвольно вырвался из груди, всё в порядке. Значит нужно первым делом добыть штаны, а вторым — придумать план побега.
Арсений оглянулся, нет, ни шкафа с одеждой, ни хотя бы простой вешалки в комнате не было. Странная низкая ниша, в которой устроена постель — с одной стороны, и точно такая же — с другой. А посредине грубый стол и светильник на нем.
Скудное жилье. Только сектанты и могут жить в таком аскетизме, теперь он точно уверен.
Бежать и немедленно.
Вот черт, а штаны?
Арсений задумчиво окинул взглядом гренадершу с независимым видом стоявшую за серой чертой и хитро заухмылялся. А чем эти штаны ему не хороши? Да и рубашечка более подходящая, чем напяленная на него хламида.
— Иди сюда, — сказал пленник ласково и уверенно, грош ему цена, как мужику, если не сумеет задурить мозги этой деревенской кариатиде.
— ……? — Не поняла она, но шажок к границе сделала, и снова важно показала на нарисованные знаки.
Верит, дуреха, что он не станет нарушать нарисованную ею границу.
— Сюда иди, курочка моя бройлерная, — ласково позвал Арсений, — дело есть на пять миллионов.
Она нерешительно оглянулась на дверь, видимо, было у нее какое-то указание на этот счет, и это сыграло роковую роль. Арсений мгновенно прыгнул к хозяйке и подтолкнул женщину в сторону ее постели.
— Снимай всё, быстро!
Гренадерша смотрела на него широко распахнутыми глазами и то, что в них разгоралось, заставляло интуицию Арсения вопить как пожарная сирена, однако останавливаться он не собирался. Неизвестно, сколько там у неё сообщников и есть ли среди них мужики, но упускать подвернувшийся шанс было бы беспросветной дурью.
— Снимай, — для убедительности Арсений взялся за рубаху сектантки и потянул вверх.
Два раза объяснять не пришлось, баба оказалась понятливой. Сбросила шмутки в мгновение ока, он в первый миг даже растерялся немного, а потом обозлился. Вот оно что! Стало быть, сектанты ему попались из тех, что оргии устраивают, а он хоть и без особых комплексов, но к групповухе относится очень отрицательно. Скотство в этом какое-то есть, да и больным, извращенным сознанием за версту воняет.
Арсений грубо выхватил у дурехи штаны и вмиг натянул на себя, мимолетно подивившись примитивному кожаному
