кресла:
— Вы меня очень порадовали, барон Лесский. Но прошу простить меня. Дальнейшие планы вам придется обсудить с Мирославом Борисовичем. Печать отнимает слишком много сил, я бы хотела вас покинуть.
И не дожидаясь комментариев, я вышла из кабинета, схватившись за спасительную стену, как только закрыла за собой дверь. Слава всевышнему, единственному и непогрешимому, что сейчас каникулы, и в коридоре мне никто не повстречался. Вопроса, что случилось, я бы не выдержала.
Уже в комнате эти страшные слова собирался спросить Игорь, но замолчал, как только я сняла рубашку, все же промокшую от крови, которую не удалось до конца сдержать, и сняла с раны сдерживающее заклинание. Красный водопад хлынул, показывая, как долго я ее держала. Уже лечащими заклинаниями я смогла ее более ли менее приостановить, смазала зельем из стратегического запаса края ран, и стала перевязывать себя бинтом, из последних сил пытаясь не потерять сознание.
— Все-таки подловили? — участливо спросил ворон.
— Сама виновата. Так глупо подставляться надо уметь, — буркнула я, путаясь даже в том, в какую сторону надо заматывать бинт.
— Ну, жива и на том спасибо. Могло бы быть и хуже.
— Это плохо, — пробормотала я, укладываясь на кровать. Больше стоять или сидеть у меня не было сил.
— Что? Плохо? Почему?
Я запоздало подумала, что потому, что лучше-то быть не могло. И мирно провалилась в пустоту, окутывающую теплой тьмой.
XVI
Мне виделся Юра, который, как раньше, берет меня за руку, и мы бежим с ним вместе в школу. Мы уже опоздали, но это не имеет никакого значения, потому что мы бежим с ним не туда. Был Богдан, укоризненно качающий головой и смотрящий такими обиженными глазами, что становилось стыдно. Альбина, которая пыталась задушить, смех Анжелы на этом фоне. А потом невозмутимый Мирослав, который спокойно заявил мне: «Ну, ты и дура! Вот сейчас же умрешь бесславно в своей комнате из-за какой-то пары царапин. На что она тогда будет нужна, твоя гордость?»
Я просыпалась постепенно, как будто продираясь сквозь туман. Иногда пытаясь открыть глаза, но снова в него проваливаясь. Очнулась я уже к вечеру, чувствуя себя отвратительно и где-то в невесомости. Не было ни одной точки опоры. Только потом я с трудом почувствовала под собой кровать.
— Вот и очнулась, молодец, — похвалили меня нежный и заботливый голос слева.
Я повернула голову, чтобы увидеть умиротворенную Ядвигу, присевшую на краешке моей кровати. Раз она довольна, значит, я еще жива.
— А вообще ты поступила очень глупо и безответственно, — начала она читать лекции еще больше убедив, что мне ничего не грозит. — Помимо того, что у тебя серьезное магическое перенапряжение и потеря крови, ты никому ничего не сказала об этом. Вот что бы с тобой было, если бы Олег меня не попросил тебя осмотреть?
— Олег? — удивилась я.
— Да, он сказал мне, что ты пошла в свою комнату бледнее, чем упырь. И при этом пыталась сказать, что просто устала.
— Простите, — слабо улыбнулась я. Да, теперь мне надо сходить к Олегу с коробкой конфет.
— От этого же хуже только тебе, так что извинения здесь ни к чему. Ты мне лучше пообещай, что не встанешь с постели пару дней. По крайней мере, надолго.
— А есть?
— Я тебя сама покормлю. Там ничего хорошего на стол не подадут.
— Тогда, — я немного замялась, не зная, как сформулировать свою просьбу, чтобы она не
