Надо же где-то сбросить напряжение после боя и заново порадоваться красоте мира и тому, что ты жив.
Будто почувствовав его настроение, сзади прижалось мягкое тело, буквально растворив его в своем тепле и плавных изгибах. Вырываться из кольца охвативших рук не хотелось. Ум напрасно уверял, что это и не получится, если сама не отпустит — сердцу не прикажешь, а в данный момент оно не хотело вырываться, да ещё люто жалело, что и тетка и мачеха отнюдь не стремились к проявлению «бабских чуйств». А биологической матери он не помнил.
— В этом нет ничего искусственного, — тёплое дыхание шевельнуло волосы на затылке, и захотелось, чтобы эти мгновения длились вечно. — Приблизительно так воспринимают мир дети. Всем нам, взрослым и умудренным, очень хочется вернуться в детство, с его более зеленой травой и яркими впечатлениями. А уж после только что преодоленных трудностей и опасности — особенно сильно. Это тоже… способствует восприятию мира во всей его полноте. Поэтому после схваток все обязательно попадают сюда.
И правда. Наконец проморгавшийся Фёдор увидел у склона холма «старых знакомых». Группа споро разворачивала бивак — рядом с горкой рюкзаков расстелены коврики и на них сноровисто накрывалась «поляна», чуть дальше два мужчины успели снять слой дерна, и теперь в яме горел огонь, который скоро превратится в угли, а рядом стоял котелок с маринованным мясом.
Прямо на его глазах, под приветственные возгласы, «из воздуха» вышла еще одна группа и, споро составив оружие в пирамиду, да покидав рюкзаки в общую кучу, влилась в нарастающую радостную суету. Все присутствующие старательно не замечали две фигуры, стоящие в обнимку на склоне холма буквально в пяти десятках метров. Даже случайных взглядов не бросали.
Из нового «портала» метров за триста вдруг вывалилась настоящая стая из восьми оборотней и атакующим клином рванула к ручью, но никто не кинулся к оружию, напротив — приближающихся встречали десятки сочувствующих глаз. Оборотням явно крепко досталось — шкура на всех висела клочьями и была испятнана подпалинами, многие хромали, а то и вовсе держали лапы на весу, прыгая только на трех. Уши на крупных головах разодраны в лохмотья, а языки от усталости вываливались из длинных собачьих пастей, роняя капли слюны. Но тела были скорее человеческими, деформированными под волчьи конечности, чем по-настоящему звериными.
Атакующий клин приблизился к костру, теряя скорость, и ведущий самец бесцеремонно сунул лапу в котелок, выдергивая оттуда кусок мяса. Моментально его проглотил и отправился к ручью — запивать. Остальные члены стаи мигом организовали колонну по одному и спокойно дожидались своей очереди. Видно так устали, что сил на вроде как положенное выяснение отношений у них просто не было. Или это была не киношная стая? Возражения нашлись только у одного из «зрителей»:
— Да чего ж вы сырое хватаете? — замер в растерянности от такого набега один из «поваров».
— Брось цепляться, им так надо. Видать рейд был еще тот… — ответил второй, забивая колышек под шампуры, — а как отоспятся, так и мясо будет готово.
И верно — оборотни проглотив по куску и запив его водой уже располагались на земле укладываясь вповалку меховым кружком, в центре которого на манер суслика торчал столбиком бдительный часовой. Зевая при этом во всю пасть так, что чуть не вывихивал себе челюсть. Перед глазами мальчика справа вынырнула изящная кисть, большой и средний пальцы громко щелкнули — «часовой» прямо посредине зевка завалился на спину и, мигом скрутившись в меховой клубок, задремал прямо на головах у спящих товарищей.
— Путь отдыхают, рейд у них вышел действительно еще тот — тут не до следования букве устава… — опять щекотнуло макушку дыхание.
Из нового портала тем временем вывалился с десяток «беговых» кошек, типа гепардов, в не менее потрепанном состоянии. Эти тоже направилось к костру где, солидно помахав когтистыми лапами в ответ на приветствия и налакавшись из ручья, образовали еще один «меховой коврик», совершенно не обращая внимания на сопящих рядом «собачьих».
С тяжелым топотом, от которого затрепыхались все внутренности, но почему-то совершенно без ожидаемого металлического лязга, прискакал отряд тяжелой рыцарской конницы. Эти, закованные в помятый и пожёванный металл башни, «уставу» следовали от и до, образовав в центре круг из копий, мигом соорудили шатер, в который почему-то потащили наковальню, жаровню и что-то похожее на гармошку. Через секунду из шатра начали доноситься звонкие удары по металлу.
