местными «Ведьминым студнем». Но в эту ночь безумный жар зверского средства его не тревожил.
Проснулся Василий еще до восхода солнца, и немного полежал с закрытыми глазами, чувствуя прилив сил и невольно улыбаясь от воспоминаний. Новых, не тронутых страшным зверем по имени Война. Его Маруся… А он-то надеялся на чудо. Казалось, стоит увидеть её, как наваждение пропадет. И эта совершенно глупая, ненужная и нелогичная влюбленность, возникшая в стрессовой ситуации — просто исчезнет. И он ещё посмеется, называя себя дураком, запавшим на малолетнюю селяночку, на вражеского коварного снайпера.
Всё получилось не так, как увидел её, так «влип» ещё сильнее. Никуда не делось это необъяснимое чувство. Никуда!
И ведь ни кожи, ни рожи, как говорится. Ну, то есть кожа-то у нее как раз удивительная, словно светящаяся сквозь веснушки и легчайший золотистый загар. Да и личико симпатичное, да что там — её щербатая улыбка заставляет сердце сбиваться с ритма, и даже жаль, что вчера ни разу не улыбнулась, а он так ждал… Ещё этот её хвост, распушившийся за плечами, почти до пояса, лишь прядка шелковистая пшеничного цвета выбивается, падая на глаза — так и хотелось поправить прядку и погладить Маруську по макушке. И обидно, что ни хрена пока не может себе позволить, даже с самыми чистыми намерениями. А эти ямочки на щеках! Этот упрямый подбородок с маленьким едва заметным шрамом с правой стороны! Личико её намертво запечатлелось в его сознании, и ничем его оттуда не вырубить.
Фигурка у неё очень даже, это в пятнадцать-то лет. Теперь он её хорошо рассмотрел, хоть и старался не слишком откровенно пялиться. Чересчур худенькая, пожалуй, что для местных не так уж характерно, и грудь маловата на его вкус, так ведь глядишь — через годик — полтора весу наберет, а там можно уже и…
Что будет можно через полтора года, он старался не додумывать. В конце концов, дело совсем не в вожделении, хотя отрицать такие желания смыла нет — здесь всё сложнее. Она нужна ему вся такая, как есть. Немного жестокая, немножко испуганная, нахальная, робкая, страстная, честная, храбрая — эпитетов в голову приходило очень много, и не факт, что все они верны. А, самое главное, что как и многие местные, она — настоящая. Живая и трепетная. Без грамма притворства, без ложной скромности, или напротив — развязности. Без нарочитой манеры казаться глупее, или умнее. Личность, словом. Таких на Земле ему как-то не встречалось, а тут, похоже, на каждом шагу. «Живут они здесь» — вспомнилась фраза из какой-то байки.
А заметил бы он эту девчонку, не столкни их судьба в своей иронично-садистской манере, встреться они, допустим, вот так просто — как с той малявкой, подружкой Нах-Наха? И, кстати, они еще младше его Маруси, а вот жеж… Или показалось?
Одна беда, уверенности, что он ей нужен, или хотя бы нравится — как не было, так и нет. И страшно упустить, у местных-то все просто и быстро, вспомнить ту же Настасью, или эту Мелкую.
А может, она уже и не девушка, и жених есть — какой-нибудь деревенский увалень. Ему бы прямо спросить, уж Маруся бы ответила. Да только не стоит её пугать раньше времени, приручить бы сперва! Даже подумал было завербовать в свою группу под любым предлогом — чем она хуже Колобка! Только отбросил сразу эту мысль. Пусть учится, школьница ведь еще. Занятия по математике у неё завтра важные. Эх!
Но кое-что сделать можно уже сейчас. И нечего время терять, да раздумывать. Капитан бесшумно поднялся, стараясь не разбудить Андрюху, с которым делил небольшую комнатку над хозблоком. Утренняя прохлада бодрила, Василий потянулся всем телом, хрустя суставами. Эх, хорошо! И у колодца никого. Раздевшись по пояс, облился ледяной водой, крякнул, отряхиваясь на манер собаки.
На вызов через визоры мальчишка отозвался сразу. Буркнул заспанным голосом, что сейчас будет, и отключился.
Василий устроился в той самой беседке, вертя в руке сигаретку и не решаясь закурить. С одной стороны — сплошные нервы с этими девчонками, с другой — не хотелось травиться, когда вокруг такой чистый воздух, что дышится полной грудью.
Нах-Нах пришел не один, с собакой — вот уж монстр. А говорили, собак на Прерии нет — не выживают мол. Василий собак любил и скучал по своему Трезору, оставшемуся дома… А вот ведь и этот зверь пусть и похож размерами на лохматую пони, а вполне себе пес.
— По вашему приглашению Фёдор Матвеев прибыл, товарищ капитан! Сидеть, Фагор!
Василий улыбнулся мальчишеской выправке и серьезному доброжелательному взгляду. Бойкий малец, и псина
