Отступила на шаг. Плохо. Не стоило так прямо — в лоб. Но теперь уже поздно.
— Не спеши, подумай. Тебе ведь доучиться надо, да и подрасти немного. Поверь, мне все равно сколько ждать.
Молчит, только смотрит своими глазищами, и что у неё на уме — не поймешь.
— Марусь! Ну хоть моргни, что поняла, а? Я ведь надолго сейчас уйду.
Девчонка вдруг судорожно вздохнула, в два шага преодолела расстояние, чмокнула, дотянувшись, в щеку, и ускользнула настолько быстро, что поймать он её не успел. Так и стоял еще минут пять в ступоре, чувствуя себя полным болваном. Правда, что уж там — болваном счастливым.
Главное, приняла к сведению. То есть, всё что мог, он сделал. Правильно, или нет — другой вопрос.
Удивился, что нет еще и шести, когда возле кухни столкнулся с поварихой.
— Давай сюды своих, — проворчала молоденькая толстушка, жестикулируя половником. — Ксаверий поснидал, через сорок минут в путь.
Поели быстро — даже будить ребят не пришлось. К его возвращению они уже полностью оделись и даже умылись, судя по мокрым волосам.
Загрузились в просторный грузовик, еще раз уточнив, что довезут их до самых боен, да покинули территорию гостеприимной школы еще до пробуждения местной ребятни.
Устроившись на ящике у задней стенки кузова, Василий все вспоминал поцелуй Маруськи, снова и снова ощущая на щеке осторожное и быстрое касание её губ. Вот как понять — было это ответом на его вопрос, или просто не захотела огорчать? Хоть и обещалась не жалеть, но с них, девчонок, станется. А ты гадай.
Этот ящик на огромных колёсах некоторое время подпрыгивал на корневищах лесных великанов, но, вскоре, выкатил на простор прерии и пошел мягко, словно поплыл, и довольно ходко — примерно, как быстро бегущий человек.
Парни сразу запросились из душного помещения на крышу.
— Нефиг делать, пыль глотать, — сказал, как отрезал, бородач, держащий похожий на корабельный штурвал руль. — Вы поглядите, что там деется, а потом глупости измышляйте.
Несколько человек высунулись из окон, чтобы полюбоваться густым шлейфом, тянущимся позади.
— Летит кто-то, — озадаченно сказал лейтенант Фролов. — Вроде как на нас заходит.
Водитель тут же остановил свой деревянно поскрипывающий экипаж и вышел на боковое крылечко. Личный состав, разумеется, мгновенно залёг и привёл оружие в готовность к поражению воздушной цели.
— Ну чего спужались, служивые?! Маруська это, шельма.
Собственно, все уже разглядели девушку, висящую под куполом параплана. Она артистически утвердила ноги прямо на крыше грузовика и озорно улыбнулась.
— Эй, капитан, держи подорожники, — запустила она прямо в Савельева увесистый мешок. — Чебуреки тут, ещё горячие. Отведаешь — не забудешь.
Василий поймал левой рукой гостинец, правой удерживая автомат, вгляделся в её довольное и одновременно сосредоточенное лицо, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Но девчонка на него уже не смотрит:
— А ты, Ксаверий, варежку-то захлопни, сажай обратно своих пассажиров и трогай — мне нужно, чтобы купол надулся. Давайте, вояки, шевелитесь живее, больше огня! Я на урок должна поспеть, а ветер не попутный.
Бойцы запрыгивали уже на ходу, довольно улыбаясь. А капитан провожал взглядом быстро набиравшую высоту фигурку. И жалко было, что не скоро ещё свидятся, так что и поблагодарить её как следует сразу не получится.
— Хороша девка, — услышал он голос Борьки Шувалова, — чистый огонь, а, капитан?
Василий глянул на говорливого разведчика, и тот улыбаться перестал. Да и остальные как-то сразу поскучнели. Даже чебуреки брали молча, лишь Андрюха похвалил вслух, и то осторожно:
— Вкуснятина, капитан, попробуй. — И встав совсем близко, произнес еле слышно, одними губами: — Для тебя же старалась. Чтоб не забыл.
— Её забудешь! — буркнул в ответ Василий, но последний чебурек взял. Правда, вкуса почти не почувствовал. Парапланеристка скрылась уже вдали, обратившись сперва в маленькую точку, и Савельев отошел от окна.
