– Ты имеешь в виду, оттрахал ли я тебя до потери сознания и признался ли в том, что принадлежу тебе? Да.
– Что это вообще значит: «Я люблю тебя»? Странно, насколько разное значение могут иметь три простых слова. В смысле, я уже говорила это раньше, но они никогда не казались мне такими…
– Я понимаю, ты говоришь что-то очень умное, но мне трудно сосредоточиться, когда вся твоя грудь на виду.
Сара закатила глаза и попыталась оттолкнуть меня, но я не сдвинулся с места. Вместо этого я нагнулся и поцеловал ее, заглушив протесты и стараясь вложить в этот единственный поцелуй все безумные, дикие чувства, бушевавшие у меня в груди.
Началась летняя гроза – дождь застучал по стеклам, и в отдалении раскатился гром. Подсознательно мелькнула мысль о том, что дороги мокрые и что такси будут нарасхват, поэтому путь в аэропорт займет намного больше времени. Но когда Сара обвила ногой мое бедро и притянула меня к себе, все мысли о погоде испарились.
Ее губы оторвались от моего рта и переместились к уху. Я попытался вспомнить, зачем мне вообще понадобилось уходить.
– У меня все болит, но это даже приятно, – сказала Сара и потерлась о меня бедрами. – Я хочу еще.
Вся кровь, оставшаяся у меня в мозгу, тут же покинула этот орган и направилась прямиком в пенис.
– Это лучшее, что я когда-либо слышал.
Сара толкнула меня в грудь, и я почти вскрикнул, когда она повалила меня на спину.
– Не уходи, – сказала эта ненасытная кошечка, вскарабкавшись на меня.
Простыня отлетела в сторону, и я сжал Сару в объятиях. Большие пальцы легли ей под грудь. Она схватила мой фотоаппарат и взглянула на меня сквозь видоискатель.
– Я хочу снять твою смазливую мордашку у меня между ног.
– Боже правый, Сара, – выдохнул я, крепко зажмурившись и уронив голову на подушки. – А я-то думал, что ты – маленькая мисс Невинность, а я – Великий Искуситель.
Сара затряслась от смеха, а мне оставалось только смотреть на нее.
– Я люблю тебя, – сказал я и, положив ладонь ей на затылок, притянул к себе для поцелуя.
Моя рука скользнула по ее телу – обнаженному, шелковистому, покрытому мурашками.
– Мы и вправду собираемся сделать это? – спросила она, отодвинувшись ровно настолько, чтобы взглянуть мне в глаза.
– Да, мы и вправду собираемся это сделать.
– Официально.
– Стопудово. Обеды, свидания, представлю тебя как свою девушку. Все как полагается.
– Похоже, мне это нравится, – сказала она, чуть покраснев.
Ее ноготки прошлись по моим волосам и коже головы, и я тут же растаял, заводясь по новой от ее прикосновений. Мне хотелось быть только здесь. Но…
В глаза бросился циферблат часов, стоявших рядом с кроватью.
– Черт, мне действительно пора, – выпалил я, закрывая глаза.
– Ладно.
Я почувствовал тепло ее губ, прижавшихся к моим. Они не двигались, не делали ничего особенного – целомудренный поцелуй, куда более страстный после всех тех далеких от целомудрия вещей, которыми мы занимались всего несколько часов назад.
Я застонал, рванул галстук и перебросил его через плечо. Встав на колени, я начал расстегивать рубашку. Сара подо мной охнула: «Но твой рейс…» – хотя ее руки уже тянулись к моему ремню. По ее личику расплылась ухмылка.
– Я полечу следующим.
После сумасшедшей пробежки по аэропорту Кеннеди – но оно того стоило – и пяти часов в воздухе я наконец-то приземлился в Сан-Франциско. Прошлой ночью мне удалось урвать всего час-другой сна плюс пару-тройку минут во время
