что она меня не поняла. Но потом она по-своему истолковала сказанные мною слова, покраснела от стыда, и крепко закрыла свои глаза. “Прос…”
“Нет”,- перебил я ее. “Я не могу делать то, что мы делали раньше. Я не хочу делиться. Если ты все еще хочешь встречаться с другими парнями, то мне это не нужно”.
Ханна открыла глаза, ее взгляд смягчился, а дыхание стало быстрее.
“Я не могу винить тебя в том, что тебе хочется экспериментировать,- сказал я, чувствуя, как мои руки сжимаются в кулаках от одной этой мысли,- но я не смогу контролировать глубину своих чувств, и не хочу играть роль твоего друга. Даже с Дженсеном. Я приму все, что ты мне дашь, потому что я этого безумно хочу, но мне очень жаль, если для тебя это только секс”.
“Я не думаю, что для меня это когда-нибудь был только секс”,- сказала она.
Я отпустил ее руки, и вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, что она мне предлагает.
“Когда ты сегодня назвал меня своей Ханной”,- начала она, затем остановилась, кладя свою ладонь на мою грудь,- я хотела, чтобы это было правдой. Я хочу быть твоей”.
Я не мог ни вдохнуть, и выдохнуть. Я видел, как билась жилка под нежной кожей ее шеи.
“То есть, я уже твоя”. С широко открытыми глазами, она потянулась ко мне, и осторожно зажала мою нижнюю губу своими губами, и стала ее посасывать. Подняв мою руку, она положила ее на свою грудь, вжимаясь в мою ладонь.
Если то, что я сейчас испытывал было лишь крупицей того страха перед болью, который испытывала она, то внезапно до меня дошло, почему она так долго осторожничала. Только любовь могла так пугать.
“Пожалуйста”,- просила она, снова целуя меня, и потянувшись к моей руке, пыталась обернуть ее вокруг себя. “Я так сильно хочу быть с тобой, что мне тяжело дышать”.
“Ханна”,- еле выговорил я, и непроизвольно наклонился, предоставляя ей лучший доступ к моим губам, моей шее. Я обнял ее одной рукой, а второй стал играть с ее соском.
“Я люблю тебя”,- прошептала она, покрывая поцелуями мой подбородок, мою шею, и я закрыл глаза, почувствовав, как заколотилось мое сердце.
Когда она это сказала, все мои намерения разбились вдребезги, и я раскрыл свои губы и застонал, когда ее язык стал ласкать мой. Она хныкала, цепляясь за мои плечи, мою шею, прижимая свой живот к моему твердому члену.
Я резко повернул ее к стене, и она вздрогнула, почувствовав своей обнаженной спиной прохладный кафель и снова вздрогнула, когда наклонившись, я взял ее грудь в рот, и начал с жадностью посасывать. Не то, чтобы мой страх улетучился – пожалуй, слышать ее слова о том, что она меня любит, было еще более пугающим, так как это давало надежду – надежду на то, что и я и она могли каким-то образом управлять нашей первой любовью.
Я вернулся к ее губам, теперь уже чувствуя себя безумным, потерянным в жаре от ее поцелуев, и мне не нужно было спрашивать – я знал, что некоторые капли на ее щеках были не от воды. Я тоже чувствовал это – растворяющее облегчение, за которым следовало дикая потребность оказаться внутри нее, двигаться в ней, чувствовать ее.
Опустив свои руки, я взял ее за бедра и поднял ее так, чтобы она обвила своими ногами мою талию. Почувствовав теплую влажность ее плоти, я дразнил ее, слегка вжимаясь в нее и все больше влюбляясь в эту болтушку с каждым хриплым стоном, срывающимся с ее губ.
“Никогда этого раньше не делал”,- пробормотал я в ее шею. “У меня нет ни малейшего долбаного понятия о том, что я делаю”.
Она рассмеялась, прикусывая мою шею и сильно впиваясь ногтями в мои плечи. Медленно я стал проникать в нее и остановился только тогда, когда наши бедра соприкоснулись, и сразу же понял, что все закончится слишком быстро. Ее голова
