Революция ползет как эпидемия, от которой спасаются все эти люди. Возможно, она поглотит их вместо нее. Вполне закономерный итог.
Я стою, ветер шевелит мои волосы. Я знаю, что где-то позади меня стоит Человек-с-головой-Быка, смотрит мне в спину. Я знаю, что он ничего мне не скажет, а если я повернусь – предпочтет раствориться в темных залах Зиккурата.
Знаю я и то, что ему нечего мне сказать. Сейчас, по крайней мере. Он видит реальность неизменной, а, возможно, сам делает ее такой, считая, что только так можно сохранить этот мир в целости. Он дарует мне свободу, дабы я сам решал, как распорядиться ее дарами.
Я смотрю на толпу внизу, которая крушит КПП, сметает заграждения, убивает Сержанта Закономерность и его товарищей, врывается в этот бар «У Зиккурата», в котором я не так давно пропускал стаканчик-другой. Потом бар начинает полыхать, оттуда вываливаются мародеры с бутылками в руках, заливают пойло в свои надорванные от крика глотки.
Они просят свободы – и вот свобода дана им. Освобожденные – они превращаются в убийц. Вчерашние беженцы жгут, грабят и убивают. Их свобода делает их такими. Теперь они ее рабы.
Мне не хочется думать о том, что бы сделал я, будь я сейчас среди них, будь на их месте. Я ведь тоже из этого теста. И так же желаю свободы, и так же боюсь ее.
Я смотрю на объятые огнем кварталы и понимаю, что свобода – величайший дар и тяжелейшее проклятие. Обрести ее – значит, перестать быть живым, принять свою смерть и отправиться в вечное изгнание. Свобода – это отрава, которая станет живой водой лишь для того, кто готов отравиться так, что умрет.
Где-то в параллельной реальности люди покупают квартиры и автомобили, фотоаппараты и микроволновые печи. Обзаводясь вещами, привязывая себя к ним, они становятся несвободны, стирают свою собственную историю, меняя ее на историю вещей.
Здесь – я, одинокий в звенящей пустоте, – размышляю о свободе. Готов ли я принять ее? Обрести, зная, какую цену придется заплатить?.. У меня есть ответ.
Я возвращаюсь назад. Иду под темные своды. Где-то там меня ждет Человек-с-головой-Быка, я дам ему ответ, пусть не переживает.
Революция - Песнь 7. Куплет 2.
Ветер гулял вдоль улицы, поднимая клубы мелкой снежной пыли, лохматя в небе тучи свинцового цвета, и принося из-за лесополосы, отделяющей город от химического завода, запах фенола, который медленно оседал в жилых кварталах. Улица была почти пуста, лишь изредка темные фигурки прохожих мелькали между домов.
Вслед за взрывной волной наполненного митингами и эмоциями декабря пришло холодное безвременье января. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, захлебнулся в бессмысленности собственных лозунгов и беспощадности объективной реальности, в которой революция хипстеров казалась не больше чем оксюмороном. Молчаливые массы, зовущиеся народом, так и не смогли зарядиться энергией городского протеста и в большинстве своем остались безучастны к декабрьским событиям. В итоге все закономерно уперлось в новогоднее празднование, когда за взрывами фейерверков и хлопками бутылок с шампанским политические и социальные противоречия немного сгладились, а революционные манифесты несколько поистерлись из памяти.
Праздники, продлившиеся больше недели, погрузили страну в обычное дремотное состояние, в котором она и пребывала до сих пор.
В середине января я получил повестку в суд по месту прописки – на рассмотрение административного дела по моему задержанию в начале декабря. Нужно было ехать в родной город. Я посчитал, что это еще один сигнал в череде сигналов, которые я получил в последний месяц.
С работой все было решено – после декабрьских событий я больше не мог сидеть в офисе, наблюдая, как медленно затухает моя жизнь, как гаснет жизнь всего поколения клерков, останавливается дыхание целой страны. Я досиживал последние дни до Нового Года, зная, что после праздников навсегда покончу с ней.
Чем я буду заниматься потом – я еще не думал. Мой лабиринт был пройден, но открывшийся простор таил в себе не меньше
