неблагосклонны и атака начнётся задолго до назначенного срока.
В целях маскировки группа двигалась на изрядном удалении от опушки леса, а потому появление доктского гонца они попросту прозевали. То, что планы поменялись, стало понятно лишь после того, как до них донеслись звуки разгорающегося сражения.
Новость, мягко говоря, шокировала. Ничто не предвещало подобного поворота, а потому Марик понятия не имел, как себя вести и какие решения принимать. Возвращаться назад? Присоединиться к штурмующим? Или выполнять прежнее распоряжение лорда? В такие моменты он как никогда сильно жалел о своём стремительном возвышении. Рядовым солдатам легко: исполняй приказы и в ус не дуй, на плечах командиров лежало тяжкое бремя ответственности.
– Парни, не знаю, что за ерунда там творится, но поставленную задачу никто не отменял, – сказал Лерой, скрепя сердце. Возможно именно сейчас его лорд, человек, которым он восхищался и которому по доброй воле присягнул на верность, сошёлся в смертельной схватке с врагом. Он же вместо того, чтобы сражаться с ним бок о бок, вынужден уклоняться от битвы. Непростой выбор. – Но боги свидетели, мы обязаны сделать всё, чтобы исполнить волю лорда Лиграна как можно быстрее. Поднажмём!..
И они поднажали. Наплевали на осторожность и погнали как проклятые, проламываясь сквозь колючие кустарники и заросли жгучего папоротника. Из-за высокой влажности лёгким постоянно не хватало воздуха, мышцы стонали от нагрузок, адски болели сбитые ноги, но они продолжали рваться вперёд.
И всё равно не успевали.
Марик вывел группу к основанию холма, когда первая фаза боя уже закончилась: Герои сказали своё веское слово, атака захлебнулась, и Лигран принялся сбивать строй солдат в бледное подобие «черепахи». Ничего этого Лерой, правда, не знал и потому не терзал душу напрасными страхами, а полностью сосредоточился на исполнении своего долга.
…Несмотря на спешку, Марик не стал сходу лезть на холм. Наличие стражи на самом верху казалось весьма вероятным, а соответственно велики шансы сорвать всю операцию из-за собственной недальновидности. Здесь требовался иной подход. Поэтому группа залегла за громадным валуном, под прикрытием которого принялась изучать подступы к вершине.
– Кто-нибудь что-нибудь заметил? – прошептал Марик по истечении нескольких минут. – Я – нет.
Вся макушка холма была завалена камнями и так заросла травой, что могла служить укрытием для всей замковой дружины. Это сильно настораживало.
– Я вроде какое-то шевеление видел рядом с крайним левым булыжником. Но не уверен, – подал голос один из стрелков.
Марик посмотрел в указанном направлении и с большим трудом, но всё же заметил неприметную тень. Вот только поди пойми: вражеский солдат это или обычный обман зрения. Мелькнула мысль пустить туда стрелу, но Лерой прогнал её, как откровенно глупую. Ничем хорошим такой шаг не закончится, единственное, чего они этим добьются – демаскируют себя и свои намерения. А раз так, то единственный для них выход – это подобраться к дозорным доктов на расстояние удара ножом, надеясь, что «железячники» слишком увлечены происходящим по ту сторону холма и не ждут нападения с тыла.
– Ладно, будем надеяться, им сейчас не до нас! – сказал Марик решительно. – Работаем по старой схеме – с ножами и стилетами. Повторяю, за луки браться, только если нас обнаружат. Это ясно? – дождался тихого «так точно», после чего с яростью выдохнул: – Ну а если ясно, то вперёд, вашу мать. За Адорнию!
И, подавая пример, первым полез к вершине. В ладони вместо привычного ножа – Марик его, похоже, потерял, когда мчался по лесу – он сжал древко стрелы. Плохая замена хорошему клинку, но, как говорится, в голод и чудь за мясо сойдёт.
