Я сказал быстро:
— Факелы!..
— Что факелы?..
— Нужно вооружиться факелами, — сказал я, — и попробовать встретить их в ночи. Думаю, им придется либо избегать нас, либо изменить тактику.
— Как, ваше величество?
— Не знаю, — признался я. — Все зависит от того, есть ли у них воинский опыт. И насколько вообще смышлены. Животные бывают очень изворотливыми и хитрыми. Особенно высшие. А насчет тех, что выше нас, боюсь и подумать.
Он сказал нерешительно:
— Но факелы ослепят и нас…
— Знаю, — ответил я, — потому и отверг их сразу, хотя была такая мысля в первую же ночь, была!.. Дурак, почему тогда сразу не? Да, факелы и нам помешают.
Норберт сказал мрачно:
— Освещенных бей в ночи на выбор. И не поймем, откуда стрела прилетела…
— Нас факелы ослепят, — согласился я, — чуть-чуть, а вот для филигонов это будет как удар дубиной в морду. Или по морде.
Альбрехт, привычно реагируя быстрее всех, сказал с подъемом:
— Филигон, даже когда отвернет морду от факела, все равно ему будет слишком слепяще. Ваше величество, это может сработать. Если у филигонов ничего другого нет в запасе.
— Уже бы применили, — сказал я, но без особой уверенности. — Все-таки это животные, сэр Альбрехт. Они могут быть как угодно сильны и умелы, но… в рамках!
Норберт подумал, проговорил задумчиво:
— Чужаки не выходят днем, а ночью они всесильны. Следовательно, нужно уметь драться ночью…
Лорд Робер прервал:
— Ваше величество, но печальный опыт…
— Любезный лорд, — сказал я резко, — потрудитесь выслушать своего сюзерена! Барон Дарабос продолжил мою мысль, что нужно суметь драться на своих условиях. Если они избегают яркого света, то нам нужен яркий свет!.. Начинайте изготавливать надежные смоляные факелы, что не погаснут от ветра или неосторожного взмаха. И побольше их, чтобы всегда был запас. Да, понимаю, с факелами в руках мы еще не сражались. Что ж, придется научиться.
Альбрехт сказал жестко:
— Хотя бы попробуем.
Норберт вставил:
— Хорошая идея, ваше величество! Додумались бы раньше…
Я буркнул:
— Мы привыкли, что на ночь прекращаются любые сражения. Это настолько понятное и освященное веками правило, что как-то в голову не придет… В худшем случае наши силы с филигонами сравняются. Нам при свете факелов будет видно лучше, им — хуже.
Их лица посветлели, смотрят с надеждой, барон Келляве сказал быстро:
— Это может сработать!.. Я сейчас же распоряжусь…
Я кивнул, он поклонился и тут же исчез, остальные придвинулись ближе.
— Как только будут готовы факелы, — сказал я, — мы проведем пробный бой.
— А если получится? — поинтересовался Альбрехт.
— Спешно начнем закреплять успех, — объяснил я, — пока филигоны не опомнились.
— И не придумали, как защититься, — добавил льстиво сэр Рокгаллер. — Ваше величество, мы счастливы, что борьбу с этим врагом возглавляете вы. Я сейчас же пойду седлать коня.
— Разве вам седлает не Вильям?
— Погиб, — ответил Рокгаллер коротко. — А другого оруженосца брать пока не хочу.
Я кивнул, сказать нечего, к оруженосцам привязываемся больше, чем к собственным детям, и скорбь Рокгаллера понятна и объяснима.
Он быстро ушел, я оглядел остальных, стараясь выглядеть сильным и решительным.
— Этой же ночью!..
Хотя чего это я разумничался, что вот мы молодцы, а на планете с филигонами эволюция поперла по неправильной дороге? Возможно, у них как раз
