— Ваше величество, на кораблях командуют капитаны! А короли всего лишь пассажиры.
— Я капитан из капитанов, — произнес я скромно. — Капитан-генералиссимус! В прошлый раз изволил милостиво от личных щедрот командовать эскадрой из трех кораблей, а в этот раз под моих орлиным крылом будет хотя бы с полсотни гигантов! А то и сотня, там решу.
Она оглядела меня с недоверием.
— Ваше величество, кораблем нужно уметь…
— Командовать? Командовать я люблю!
— Командовать вы любите, — согласилась она. — А как насчет уметь?
— Не дворянское дело уметь, — возразил я. — А извозчики на что?.. Я ставлю стратегические задачи!.. Но сейчас, Боудеррия, тебя не возьму, уж прости.
Она гордо выпрямилась, глаза сверкнули гневом, но сдержалась, только спросила придушенно:
— Можно поинтересоваться…
— Можно, — ответил я. — Интересуйся.
Она спросила почти злобно:
— Почему?
Я оглядел ее с сомнением.
— Знаешь, лучше я приберегу тебя для последней битвы.
— А что сейчас?
— Разведка боем, — ответил я хмуро. — С большими потерями.
— И как это будет… долго?
Я поморщился.
— Спешим так, что друг другу ноги оттаптываем. Нужно успеть увидеть их слабые стороны.
— А если их нет?
— Тогда какие именно сильные стороны использовать против них же, — сказал я.
Она бросила на меня быстрый взгляд и тут же посмотрела в сторону.
— У вас получится, ваше величество.
— Если бы только время не поджимало, — сказал я с тоской. — Я вообще-то неторопливей, есть такое животное, по деревьям лазает. Наблюдение за их кораблем установлено, но кто знает, сколько собираются набрать народу? Может быть, пару сотен, а может, и десятки тысяч.
— Предпочли бы, — спросила она, — десятки тысяч?
Я сказал откровенно:
— Еще лучше миллион!..
— Зачем? В неволю?
— Здесь мир будет уничтожен, — напомнил я. — Но чем дольше они будут находиться здесь, тем больше у нас шансов.
Она посмотрела на меня гордо, но я ощутил, что горда за себя потому, что рядом со мной, будем сражаться за человечество рядом, либо победим, либо умрем, все равно все с честью.
— Мы не можем не победить, — произнесла она с убеждением. — Иначе зачем тогда жили? Зачем преодолевали?.. Зачем вообще это все?
Донесся хлюпающий стук копыт, из-за деревьев выметнулся на взмыленном коне молодой парень в легких доспехах из кожи, прокричал с ходу:
— Ваше величество, разведчики докладывают, в окрестностях ни одного чужака! Все до единого в их летающей крепости!
— Прекрасно, — ответил я, — продолжайте. Наблюдайте, имею в виду. Боудеррия…
Она сказала быстро:
— Я только ради этого и спешила!.. Ну как я могу? Это же последний бой!
Я посмотрел на нее с сомнением.
— Бой еще будет. Сейчас только пристрелка. Но, Боудеррия… мои приказы выполнять не задумываясь. Даже самые глупые и дикие.
— Клянусь, — ответила она, не задумываясь. — Сэр Ричард, у вас голова набита колотым льдом, вы ничего не делаете сгоряча! Потому да, я выполню все. У вас не будет слишком уж дикого… ладно, дикое будет, но не глупое.
— Хорошо, — сказал я, — собирайся. Выедем через пять минут. Ты, конечно, не успеешь.
— Успею, — отрезала она. — А вы хотите, чтобы я поехала голой?
Я широко заулыбался, она свистнула, примчался ее конь, я смотрел, как принялась потуже затягивать подпруги, а из барака вышли и пошли в нашу сторону очень деловые Альбрехт и Норберт.
Оба заметили Боудеррию, переглянулись, в их глазах я увидел чисто мужской интерес, но весьма осторожный, это если и женщина, то тигрица, а мы
