воскресителя. Я слышала, как Холла Ий шепчет молитву какому-то своему пиратскому божеству. Хакс и другие помощники Джинны были так испуганы, что еще немного – и убежали бы. А я в тот момент думала только о своем плане, поэтому не испытывала даже благоговения.
Глаза Гэмелена пылали желтым огнем. Он протянул кости Джинне.
– Бросайте их, генерал.
Джинна с трудом отвел взгляд от огненных глаз мага. Он облизал внезапно пересохшие губы.
– Но мне казалось…
Гэмелен покачал головой.
– От вас, генерал, зависят наши судьбы.
Поколебавшись, Джинна подставил дрожащую руку, и Гэмелен уронил в нее кости. Джинна машинально зажал их в кулаке. А Гэмелен произнес заклинание:
Джинна вскрикнул от боли и выронил кости на стол. По палатке разнесся запах горелого мяса.
Джинна дул на свою обожженную руку.
– Я… я не могу, – прошептал он.
Я слышала тревожный ропот остальных. Я заставила себя не бояться, заморозив в душе страх. Я позволила себе единственную поблажку – крепко вцепилась в рукоятку меча. Меня не очень успокоило потрясенное выражение лица верховного воскресителя.
–
– Что? – Голос Джинны сел от ужаса.
Гэмелен мотнул головой, приказывая ему замолчать. Маг, склонив голову, внимательно прислушивался к звукам ночи. У меня по коже побежали мурашки, словно кто-то сверлил мне спину взглядом. Где-то далеко волчья стая торжествующе завыла, возвещая об удачном окончании охоты.
Гэмелен резко повернулся к Джинне.
– Архонты близки к победе. Мы должны действовать быстро, или мы погибли.
– Но что… – начал было Джинна.
Гэмелен отвернулся от него, собрал кости и вручил их мне со словами:
– Бросайте, капитан.
Я уставилась на него. Почему он попросил меня сделать это? Если боги покинули нас, как я могу изменить ход событий?
– Давай, Рали, – раздраженно воскликнул Гэмелен. – Скоро будет поздно!
Мне пришлось подчиниться. Я подставила ладонь и замерла, когда Гэмелен вложил мне в руку кости. И клянусь всем, что свято для меня: время в тот момент остановилось и между мной и остальными пролегла тень. Я почувствовала запах сандалового дерева – запах духов моей матери. У меня возникло ощущение, словно я вышла из горячей медово-молочной ванны. Все было таким… отчетливым в этом призрачном мире. Кости удобно лежали в ладони, и их касание было приятным, что немного тревожило меня почему-то.
И снова Гэмелен произнес то же заклинание. Кости не нагрелись, я лишь ощутила слабое пощипывание. Маг читал заклинание, а на ухо женский голос шептал мне: «Рали – значит надежда, надежда».
– Бросай их, – сказал маг.
Я неловко бросила кости. Чувство призрачного мира – по-другому я не могу его описать – исчезло, когда кости ударились о стол и покатились.
В ту же секунду палатку осветила ударившая рядом молния. Через мгновение раскат грома оглушил нас до боли в ушах. Гэмелен, казалось, не заметил ничего. С торжествующим смешком он схватил свои кости. Засовывая их в карман, он странно посмотрел на меня. Я опустила глаза. Честно говоря, я боялась прочесть его мысли.
Маг повернулся к Джинне, который бездумно стоял, открыв рот, как вытащенная на берег рыба.
– Она – наша единственная надежда, генерал. Я не знаю почему, но уверен, что это
