и присесть пока. Снаружи донесся тихий свист и голос Стармеха:
– У меня все нормально. Дыму навалом. Чуть сносит на юг. Пошел.
«С Богом», – чуть было не ляпнул Вомбат, но вовремя прикусил язык. Вот уж этот товарищ здесь совершенно ни при чем.
Старались идти как можно быстрее. По очереди волокли Зеленого, тяжелого, как рояль. На Двоечника приятно было посмотреть. Ну просто борзая, взявшая след. Идет шустро, аккуратно, ветками глаза не колет и ноги не подворачивает – совершенно другой человек.
– Немножко осталось, – подбадривал он Команду.
И дошли бы, наверное, но Вомбат понял, что выдохся.
– Стоп. Отдых пять минут. – И первым рухнул на траву.
Мандраж начался. Захотелось курить, сердце забухало тяжело и медленно, каждый удар отдавался в голове. Значит, действительно близко Квадрат.
Саня даже не присел. Он рыскал кругами, изредка появляясь из кустов. Пять минут съели и не заметили. Надо вставать. Командир покосился на Цукошу; врач сидел, закрыв глаза, и дышал часто-часто. Ладно, отрежем от резерва еще десять минут.
Самые тяжелые, как всегда, это последние шаги. У Пургена, помнится, на первых порах вообще истерика начиналась. Подскочил Двоечник, порывисто сел рядом. Щенок щенком. Глаза светятся, уши торчком, только что язык набок не свисает. Вомбат поднял голову и неожиданно для себя спросил:
– Саня, а сегодня чего у Квадрата попросишь?
Тот на мгновение смутился, потом нахмурился, быстро сказал:
– Ну как чего? Чтобы ребята выздоровели. Сил побольше…
– Это понятно. А еще? Я же вижу, есть у тебя какая-то заветная мечта.
Странные вопросы ты задаешь. Кто ж такие вещи спрашивает? Но почему-то Вомбату именно сейчас показалось страшно важным узнать, что толкает Саню, совершенно нездешнего, заблудившегося ребенка, каждый раз уходить с Командой на очередное дело. Страдать и мучиться, плакать от страха и усталости, терпеть грубости Стармеха, попадать вместе с нами в гнилые передряги, снова и снова отыскивать Квадрат… К каким своим звездам идет он через наши тернии?
Видно, настроение Вомбата передалось и Сане. Он вдруг улыбнулся широкой светлой улыбкой и тихо сказал:
– Я Луну хочу.
Оп-па! Вомбату стало ужасно стыдно. Как будто он специально подглядывал детский сон. Господи, да спроси любых сто, да хоть тысячу человек: нужен тебе этот бледный блин на небе? Уверен, все в один голос ответят: на хрена? Вспомним историю. С чего началось падение Второй Китайской Империи? Взыграли их восточные амбиции. То ли Конфуция начитались, то ли сами скумекали. И решили весь мир потрясти. Ах, эта любовь к зрелищам! Они-то думали: мир содрогнется и падет на колени. Накупили на все деньги урана, нашпиговали наш любимый естественный спутник и ка-а-ак… А мир пожал плечами и отвернулся. Своих проблем хватало… Такого унижения не выдержит никакая нация, даже самая великая. И вот всем уже давно по фигу, что на небе вместо Луны – облачко пыли, а этот парнишка переживает. Господи, и ни черта-то я в людях не понимаю.
Тяжелый то ли вздох, то ли всхлип прервал мысли Вомбата.
– Ребята, – сипло произнес Азмун. – Зеленый умер.
Как мы ломились через заросли, увязая в гнилых листьях и спотыкаясь об каждую корягу! Воздуха осталось – как будто один глоток на всех. И этот жалкий глоток мы гоняли по нашим сморщенным легким, отщипывая последние атомы кислорода. Леня неловко придерживал ноги Зеленого, не замечая, что бинты на руках пропитались кровью насквозь.
И вдруг Саня, бежавший впереди, остановился, упал на колени и еле слышно выдохнул:
– Пришли.
Нет. Не успели. Несколько раз Вомбату казалось, что Зеленый вздохнул, но… нет, таких чудес даже тут не делают.
