путь. Гибелнусну приготовил яд, Илни подала его, а сестра выпила.
Совершенно естественно, что царица Сэгея была вне себя от горя, когда услышала такую новость, и ужаснулась тому, что тело ее дочери должно быть отдано священным грифам на высокой похоронной башне. Тут Гибелнусну высказал предположение, мол, поскольку Ману предсказал, что ее потомство будет уже из новой великой расы, которой суждено жить вечно, то, может быть, девушка просто заснула и когда-нибудь проснется. Убитая горем царица легко поверила в это и приказала построить склеп, где бы умершая принцесса могла спокойно лежать. Гибелнусну лично подготовил тело и уложил его в склеп, который был потом запечатан.
Много лет спустя, когда сам Гибелнусну умирал, он позвал царицу к своему ложу и сознался, что это он приготовил отраву, чтобы Илни дала ее своей сестре, но что сделал он это для спасения ее жизни, поскольку знал, что Илни хочет ее смерти. Но вместо яда он приготовил такой раствор, действие которого закончится через три или четыре дня. Вместо того чтобы положить тело в склеп, он тайно передал девушку деду, корабелу Ллахвену, который вырастил ее как собственную дочь. Царица, конечно, очень обрадовалась и немедленно послала за потерянной дочерью. Но, поскольку Гибелнусну дал старику значительную сумму денег на воспитание внучки, они давно построили большой корабль и отплыли к чужеземным берегам. Никто в порту с тех пор не слышал о них. Может быть, их призвал Нодиесоп, ведь хотя Ллахвен был превосходным корабелом, моряком он был неважным.
Илни тем временем унаследовала трон после смерти отца. Она немедленно обвинила Катакана в заговоре с целью свергнуть ее и приказала его убить. Ей исполнилось тридцать лет, но лицо и тело у нее еще были как у юной девушки, только становящейся женщиной. Она поверила в то, что бессмертна, и ее презрение к подданным увеличилось.
Р'кагн между тем вырос и стал мужчиной. Он был умен, красив и силен. Но когда он предложил Илни руку, она рассмеялась ему в лицо и сказала, что не будет ничьей женой, кроме Кроноса, величайшего царя из всех (хотя Норни сомневалась, что гордая Илни действительно верила в старое пророчество).
Царица Сэгея приняла на себя обязанности воспитания сестричества Йоларабас и создания канонического культа Золотой богини. По ее настоянию сестрам были дарованы особые привилегии и пожалован статус благородных женщин. Поскольку сестричество жило в условиях роскоши, на вакансии всегда была длинная очередь. В орден стали принимать только самых красивых и талантливых молодых женщин.
К этому времени царица Сэгея давно вышла из детородного возраста, но ее любовь к детишкам осталась беспредельной. Она основала дом, где ушедшие на покой сестры могли растить своих детей и потомство более молодых сестер. Разве не предсказал Ману, что от них произойдет могущественная раса Кроноса?
Скоро Золотая богиня стала привлекать больше почитателей, чем сам Нодиесоп, хотя всегда оставались и его верные последователи, среди которых одной из самых убежденных была Норни.
Много лет правила жестокая Илни, оставаясь молодой и красивой, как восемнадцатилетняя девушка, хотя ей уже было около пятидесяти. Царица-мать Сэгея стала разочаровываться в Золотой богине. Сестры рожали нормальных человеческих детей, но подобных Илни не было. Затем, как предсказывал Ману, Кронос спустился с неба».
– Спустился с неба? — переспросил Форчун.
– Да, мой господин, — повторила Норни. — Но прежде Ману посетил Сэгею еще раз, переодетый в иноземного купца. Как только она услышала его голос, так сразу узнала.
«Я доволен, как ты выполняешь мои распоряжения, — сказал он ей. — Теперь ты скажешь людям следующее: через шесть дней, на рассвете, великий царь Кронос спустится с неба над огненным озером, чтобы потребовать себе царство. Богатство и счастье ждут всех, кто будет ждать его на склоне горы.
Ману ушел, а Сэгея разослала слуг по всем уголкам царства, чтобы все узнали его слова и приготовились встречать царя Кроноса. Когда правительница услышала об этом, она была очень обеспокоена».
– Могу представить, — сказал Форчун, сделав кислую мину.
«Она пришла к старой царице и потребовала объявить это пророчество ложным. Но Сэгея категорически отказалась. Илни впала в ярость и удавила собственную мать».
Форчун почувствовал, что усик симбионта опять появился в его ухе.
– Ну обязательно в любых легендах должны быть царские убийства и дворцовые любовные интриги, — пожаловался Уэбли.
– Уэб, — ответил Форчун, — все четыре тысячи лет истории человечества Земли состоят в основном из кровопусканий и династических проблем. Почему же предыстория должна быть иной?
