Игнорируя ворчание партнера, он продолжал слушать рассказ Норни.
«Всю ночь перед намеченным спуском Кроноса с небес над вулканом висели облака, отражая яркое красное пламя С'ратрата и освещая путь тысячам паломников, собравшимся на склоне горы. Там были и те, кому толпы дают пропитание, — воры и торговцы. Это была выгодная ночь для тех и других. Полоски сушеного мяса уходили за фантастическую цену, как почти и все другое, начиная с пива и кончая маленькими образками Йоларабас.
За час до рассвета двести человек с факелами выстроились у подножия горы. Они начали медленный подъем, и люди на склоне, слыша их траурное пение, расступались, чтобы дать сестричеству пройти, поскольку во главе процессии они несли тело мертвой царицы Сэгеи. Даже торговцы перестали хвалить свои товары, когда длинная, освещенная факелами процессия проходила мимо, медленно двигаясь к самому краю огненного озера С'ратрат.
Правительница Илни уже выстроила свою армию, настроенная не отдавать царство без борьбы. Она в ярости смотрела, как члены сестричества отдают тело Сэгеи вечному пламени. Правительница с самого начала была раздражена, когда увидела толпу, и хотя генерал Р'кагн уверил ее, что свидетели желательны, особенно если Кронос не появится, его словам не удалось улучшить ее расположение духа.
Как только тело Сэгеи скрылось в кипящей лаве, ветер унес тучи прочь. Солнце, начало подниматься из-за моря. Как только оно поднялось, в небе появился огненный шар, красный, как восходящее солнце и почти такой же яркий, и начал медленно спускаться на вершину горы».
– Какой величины? — спросил Форчун. Когда Норни описала размер, Уэбли заметил:
– Примерно как наша машина времени.
– Да, — согласился Форчун. — Но машины Империи в десять раз больше. Кронос, вероятно, оставил свой аппарат на орбите и спустился на глайдере. Причем развил большую скорость, чтобы глайдер был охвачен пламенем.
«Это было пугающее зрелище. Десятки людей были задавлены насмерть в толчее, когда в панике стали отступать подальше. Огненный предмет сел на землю, и оттуда вышел царь Кронос. Он был высок и одет в белейшие одежды, окаймленные пурпуром и расшитые золотом. На его голове была сияющая корона, как гигантское серебряное яйцо, украшенное драгоценными камнями, а в правой руке он держал сияющий серебряный посох. Существует картина, запечатлевшая это событие».
Покажи мне ее, когда мы завтра пойдем в Манукронис, — сказал Форчун.
Старая Норни широко раскрыла глаза от испуга.
– Меня убьют! — возразила она.
– Я не дам тебя в обиду, — напомнил он ей.
– Мой партнер — великий герой, — простонал Уэбли.
Норни продолжила:
«Когда Кронос начал говорить, его голос был подобен грому и его слышали все люди в царстве:
– Я, Кронос, провозглашаю вечную верность Йоларабас, Золотой богине…»
– …Матери человечества, благодаря которой мой народ будет процветать, размножаться и заселит землю, — закончил за нее Форчун. — Да, Норни, я знаю, что он сказал. Но что случилось дальше?
«Правительница Илни наконец обрела дар речи и закричала на него:
– Это не твой народ, а мой, и это мое царство! (Когда она злится, мой господин, ее голос похож на голос шакала, — я уверена, что многие в это утро душили в себе смех, когда слышали, как она это говорит. Ее никогда не любили в народе.)
Кронос медленно повернулся и посмотрел на нее, как если бы она была ребенком, играющим в царицу. Она была одета в свои лучшие доспехи, как подобает правительнице во главе своей армии, и с церемониальным мечом Оранаса в руке выглядела вполне внушительно.
Но Кроноса это не впечатлило. Его взгляд словно отмел все это великолепие в сторону, как человек сгоняет насекомое со своего рукава.
– Ты, должно быть, Илни, — сказал он. — Где твоя мать, девочка?
Восемью словами он уничтожил ее и всю ее армию».
Старуха рассмеялась, смакуя момент давнего прошлого.
