Холмса»? Ну? Думай, думай. Что нам еще известно? Мишка, кажется, обмолвился, что у них, на Тихорецком, на окнах – решетки. Ага. Значит, первый этаж. Это уже хорошо…
Сашина дедукция не пригодилась, потому что, подойдя к дому 3, он сразу же увидел Валерку и Носатую.
– Молодец, – кивнул Саше Дрягин. – Я знал, что ты приедешь. Меня Наталья Гавриловна домой к ним звала, а я решил – нет, сюда.
Петухова задумчиво посмотрела на Сашу, протянула руку:
– Таня.
– Саша. – Так, наверное, никогда не научусь здороваться с женщинами. Ну, не целовать же, право слово, протянутую руку? Просто пожать? А как? Крепко – еще больно сделаешь. А еле-еле – слабаком посчитают. Вот и думай.
– Мы ждем кого-то? – спросил Валера.
– Да. СССР должен подъехать. Он с Мухиным сейчас разговаривает. – Татьяна кивнула кому-то в окне.
– Кто подъедет?
– СССР. Профессор наш.
– Ну и кликуха.
– Не кликуха, а аббревиатура, – строго сказала Петухова. – Савелий Сергеевич Струмов- Рылеев. Научный консультант «Выборгских крысоловов». Ясно?
– Ясно, – отчеканил Валера. – Я слышал, заморочки у вас какие-то с ментами?
– Нет, уже все нормально, разобрались. Ружья у нас зарегистрированные, все законно. Еще вчера утром все вернули.
Саша стоял, тупо разглядывая ствол дерева, не понимая и половины того, о чем говорили Валерка с Носатой. Какие ружья? Вернули? А что – забирали?
– Ну вот, слава Богу, приехали. – Петухова быстро направилась к подъехавшей «БМВ». Оттуда неуклюже выбирался давешний пожилой дяденька, который на кладбище подошел к Мухину. За ним следом появился и сам Толик.
– А что случилось? – тихо спросил Саша. Спрашивал-то он про ружья, а Валерка ответил про Мухина:
– Переживает он очень. Себя винит.
– Почему?
– Когда этот псих Мишку ударил сзади, Мухин, вместо того чтобы помочь, сознание потерял.
– Почему? – повторил Саша, чувствуя, что превращается в дерево с макушки до пят.
– Кровь увидел, – ответил Валера. И, заметив брезгливый Сашин взгляд, быстро заговорил: – И не корчи тут из себя. Научный факт, между прочим. У нас одного летеху так комиссовали. Здоровый мужик, камээс по пятиборью, а как кровь увидит – бац, и в обморок.
Мухин медленно плелся к парадной. Савелий Сергеевич шел справа, продолжая тихо что-то говорить, Татьяна взяла Толика под руку.
– Ох, не завидую я ему, – сощурившись, сказал Дрягин. – Вроде и ни в чем не виноват… А парень, видать, порядочный… Значит, до конца жизни себя терзать будет.
Саша покивал. Валерка подождал, пока эти трое не пройдут мимо, а потом задумчиво добавил:
– А чем там помочь можно? Если артерия порванная – это каюк…
Была скорее всего глубокая ночь. За стеной слышался гул голосов. Цой негромко пел про «группу крови».
Александр Самойлов в компании с Татьяной Петуховой пил водку за упокой души Михаила Шестакова. В тесной кухне было сильно накурено.
– Он тебя звал к нам? – спрашивала Татьяна.
