будем топать не на своих двоих.
– А топливо? - спросил кузнец.
Ему Чернобров даже не ответил. Он лишь мотнул головой в темный угол. Когда Ростик подошел к этим стенам с факелом, то увидел несметное количество металлических двухсотлитровых бочек. Кузнец пощелкал согнутым пальцем по одной из них.
– Полна, - прокомментировал он.
– Чернобров, ты думаешь, это бензин? - повернулся к счастливому водиле Ростик.
– А как же... Только вы там факелом-то не очень. Не то поджаримся тут - сам Господь не узнает, где из нас кто.
Кузнец деловито кивнул и отошел. Ростик подался за ним. И только потом спросил:
– А оружие? Ты же говорил - противотанковые ружья и все такое?
– Ищите, - отозвался водила. Он был счастлив. Даже стал что-то пояснять цыганке, которая взобралась на бампер и через его плечо попробовала заглянуть в утробу мотора.
– Командир, - вдруг раздался голос из-за ворот. Ростик подошел, ворота были не на запоре. Вернее, они когда-то были заперты, но замок давно сбили, вероятно, решили, что живой часовой будет надежнее. В прежние времена этого бы не хватило, а сейчас... Сейчас так было даже удобнее машины вывести и самому выйти.
Ростик вышел из склада, превращенного в гараж. Тут стояла хохлушка. Она затараторила:
– Оружие нашлось. В складе за оцинкованными воротами... Пойдемте, я вам покажу.
Оружия на самом деле оказалось не очень много. Но ружья были. И патронов к ним нашлось немало. Только тут Ростик понял, что возня Черноброва с грузовиком имела смысл - на руках они вряд ли могли уволочь больше трех-четырех этих невероятно тяжелых бандур. И как их носили в Отечественную?
Ростик вернулся к Черноброву:
– Ну, ты скоро?
– Для ремонта трех машин, заправки, загрузки оружием... До рассвета управимся.
– До рассвета? - Ростик задумался. - Тогда так, даю тебе троих ребят, командуй, а мы устроим налет на их гарнизон. Чтобы они нас не упредили.
– Это дело, - кивнул кузнец. Он вообще теперь не отходил от Ростика ни на шаг.
– Командир, троих будет мало. Что я сделаю с тремя-то?
– Потом, когда мы их припечем, отошлю всех, кто сможет работать, оставлю только прикрытие для наблюдения за противником, - пояснил Ростик.
Так и сделали. Оставить кузнеца в гараже стоило Ростику труда. Кузнец сопротивлялся, но когда стало ясно, что только он может управиться с залитыми под завязку бочками с бензином, нехотя согласился. Еще оставили цыганку и какого-то мрачного верзилу, который, как выяснилось, страдал куриной слепотой.
Остальных Ростик построил, выдал оружие и приказал атаковать только после его, командирского, выстрела. Но внезапной, аккуратненькой атаки не получилось. Неожиданно прибежала цыганка, посланная Чернобровом. Она почти отчаянно заорала:
– Идет, от Квелищева свежий караул идет! Впереди - пурпурный. А за ним пять человек.
– Взвод, слушай мою команду! - Ростик повернулся к неровному ряду людей. - Атакуем в поле, чтобы как можно быстрее добежать до их казарм. Если они успеют организоваться - хана нам, долго не выстоим.
Даже не разбивая людей по отделениям, как партизан каких-то, Ростик повел отряд вперед. Свежий караул подошел к складам, отстоящим от самой деревни и окруженным колючей проволокой, метров на сто, когда их встретил дружный, даже слишком щедрый огонь. Ярко освещенные своими же факелами, полусонные караульные полегли все.
Ростик работал полученным от Перегуды карабином Токарева, таким, к которому привык во время обороны вагоноремонтного завода. Выставив прорезь до минимума, он поймал на мушку пурпурного и, как было договорено, сделал первый выстрел. Тонкая, низенькая фигурка с белыми волосами, сверкающими от факелов как новогодний дождь, сломалась в груди, словно у чужака разом оказалось перебито все тельце.
А больше стрелять Ростику не пришлось, все кончилось быстрее, чем он успел еще раз прицелиться. Зато потом пришлось бежать вперед, и даже подгонять отстающих криками. И все-таки они опоздали.
