ответить.
Внезапно заговорила мама:
– Арсеньевич, может, я доложусь и пойду себе? Работы много, я даже...
– Таисия Васильевна, доложись, а потом иди себе. - Он усмехнулся, хотя юмор был совершенно начальственный.
– Докладываю - очень плохо с перевязкой. Разумеется, нет лекарств. Если в ближайшее время город не научится производить хотя бы основной набор медикаментов, я... - Она развела руками.
– Понятно. Но я вот чего не понимаю, почему вы сами не можете взяться за дело? Ведь у вас есть и специалисты, и даже какая-никакая материальная база, аптеки в основном уцелели...
– Аптеки разграбили чуть не в первую очередь, - жестко сказала мама. - А что касается самостоятельности и самодеятельности... Это лекарства, во всем мире они должны быть сертифицированы. Если мы начнем пробовать, а потом кому-то станет хуже, а станет непременно, потому что тут Полдневье, и никто не знает, какой эффект окажет местный мак по сравнению с земными опиатами, то...
– Таисия, чего ты хочешь?
– Чтобы не было процессов над врачами, когда у нас пойдут неудачи.
– Ты думаешь, они непременно пойдут?
– Непременно.
– Как вы организационно хотите это делать?
– Путь известный. Создадим комиссию и определим приоритетные направления. Потом выясним возможности, найдем, уговорим людей и наметим сроки. Потом начнем изучать клинику применения новых препаратов.
– Я так тебе скажу, я понял лишь одну треть того, о чем ты говорила. Или мне кажется, что понял. Поэтому я не могу сказать тебе нет. Создавайте комиссию. За ее действия будешь отвечать ты.
– Я людей лечу. А у нас есть такие, которые уже налечились по самые уши, только и мечтают, что пересесть в начальственное кресло.
– Что ты имеешь в виду? - Глаза Рымолова стали узкими, как у Кима, когда он смеялся.
– Я могу бегать по городу, могу диагностировать. А комиссия - работа не сахар, тут нужно сиднем сидеть. Предлагаю привлечь кого-нибудь из наших медицинских пенсионеров. Им это будет по плечу, и я останусь при деле.
– Привлекай, - кивнул Рымолов. - Но в комиссию ты будешь входить в обязательном порядке.
– Договорились. Я могу идти?
– Ох, Таисия, ты мне всю дисциплину порушишь. - Он улыбнулся, но уже вполне по-человечески, не по-начальственному.
Мама встала и ушла. Ростик посмотрел ей вслед с восхищением. Он точно знал, что ему так никогда не научиться.
– Гринев, может, по принципу семейственности продолжим с тобой? Что у нас с пленными губисками?
– Я с ними всего неделю работаю, Андрей Арсеньевич. Пока результаты скудные, молчат. Главное, конечно, языковой барьер, но и нежелание общаться наблюдается. Полагаю, тут нужен специалист.
– И кто же у нас спец по губискам?
– Не по пурпурным, а по пленным. Этим должен заниматься Дондик. У него есть умение допрашивать, может даже, угрожать.
– А ты - никак? - Рымолов подумал. - Не знаю, а вдруг ты прав? Подождем Дондика. Чем же ты хочешь заниматься?
– Похоже, я разведчик, - признал Ростик. - А в этом у нас появился новый инструмент - лодки. Вот их возможности, пожалуй, я бы выяснил с большим удовольствием, чем возиться непонятно с кем и как.
Рымолов посмотрел в окошко.
– Ну что же, по крайней мере, в последовательности тебе не откажешь. Значит, с тобой мы решили.
34
