не может!».
«Только пыль, пыль, пыль», — мог бы подумать молодой специалист, но он не вспоминает Киплинга. Он вообще не любит стихи, да и за прозу берется редко — в свое время не приохотился.
Наконец впереди показывается Кош–Агач — одноэтажный, полудеревянный, полусаманный. Словоохотливый попутчик объясняет, что Кош–Агач в переводе на русский — «прощай, дерево». И в самом деле, ни дерева, ни куста — голый поселок в голой степи.
Но, оказывается, и Кош–Агач — центр. Здесь и районная больница, и Дом культуры, и столовая есть, а главное, Чуйский тракт — место живое.
А вот участок, куда едет отсюда уже другим, колхозным «газиком» молодой специалист, — это, бесспорно, глубинка. Называют место кто Джазатор, кто Жасатер — даже на картах края разнобой. Но дело не в названии, а в том, что до Джазатора 150 километров и девять часов езды, и выезжать лучше натощак, потому что с непривычки такую дорогу выдержать нелегко. Это летом. А зимой машину сменяет лошадь, и тогда до Джазатора двое суток, если повезет и ничего плохого дорогой не случится.
Несколько дней молодой специалист приглядывается к Джазатору. Он осматривает и выстукивает неновый четырехкомнатный домик, где предстоит развернуть больницу. Он ходит в гости к новым соседям, он пьет кисловатый кумыс и обязательный, ритуальный чай, он выучивает первые слова по–алтайски и по–казахски.
На устройство больницы колхоз выделяет пять тысяч рублей, и молодой специалист едет назад, в Горный, за оборудованием, инструментом и медикаментами. Он привозит шприцы, зажимы, бачки и много всяких других необходимых вещей. Он начинает комплектовать штат и выясняет, что по мудрому штатному расписанию больнице положено полтора врача, два средних и четыре с половиной младших медработника. Средних медработников присылают из Горно–Алтайского медучилища, младших молодой специалист с немалым трудом набирает среди местных колхозниц. Полтора врача — это он сам: врач на полторы ставки. Но работать «полтора врача» вынуждены за пятерых. Молодой специалист ведет терапевтический прием. Но привозят роженицу, и он становится акушером. А ночью вдруг доставляют тракториста с раной на предплечье — кровавой лепешкой величиной в ладонь, — и молодой специалист осторожно приступает к ране. Вообще?то он не хирург, но в данном случае это не аргумент.
К тому же выясняется, что и Джазатор — центр. То и дело молодому специалисту приходится выезжать на чабанские стоянки, а каждая такая поездка — это по меньшей мере сутки, потому что пастбища далеко в горах. Он осваивает верховую езду — в силу необходимости, ибо романтики этого дела хватает минут на тридцать. Но деться некуда — и молодой специалист едет. Бывает, лошадь оступается, каменистая дорога становится на ребро, и на стоянку вместо заботливо уложенной докторской сумки молодой специалист привозит мешок битого стекла. В дальнейшем он приспосабливается, и в другой раз, падая на правый бок, автоматическим движением перекидывает сумку на левый.
Довольно скоро молодой специалист понимает, что его мечте о маленькой белоснежной больничке с заботливыми санитарками и благодарными пациентами сбыться не суждено, по крайней мере, в реально обозримый период времени. Во–первых, помещение хоть и маленькое, но не новое и не больничное. Перестроить его или капитально отремонтировать очень сложно — если даже добудешь все строительные материалы, то специалистов не найдешь. Во–вторых, санитарки не всегда заботливы и послушны, а порой ведут себя так, что молодой специалист, по идее, должен бы встать, посмотреть в упор и произнести гневные слова: «Таким, как вы, не место в медицине!» Но он не встает и слов не произносит, ибо найти здесь санитарок на трудную работу и малую зарплату почти невозможно, а без них никак нельзя. В–третьих, многие пациенты не хотят играть отведенные им роли. Стучится, например, ночью человек и требует:
— Жена рожает, бери в больницу!
— Хорошо, — отвечает молодой специалист, — вот носилки, пошли принесем.
— Я не понесу, ты неси! — настаивает тот.
— Но жена?то твоя!
— Ты доктор, ты деньги получаешь!
Они смотрят на вещи просто — и, в общем, справедливо. Чабан пасет овец, доярка доит коров, шофер водит машину, врач лечит людей. Почему его работа благородней остальных? Руководство колхоза относится к нему великолепно, пока он ничего не просит, и значительно сдержаннее, когда он требует сено для больничной лошади.
Молодой специалист мог бы обидеться на жизнь за ее несоответствие мечте, но он обладает одним ценным качеством: умением работать и жить в предлагаемых условиях. Он терпеливо учит санитарок, хоть ясно, что ни одна из них даже в отдаленном будущем не достигнет идеала. Он добросовестно лечит тех больных, которые относятся к нему с должным уважением,
